Лиловые бабочки

Кэт Слава

В общем, все холостые девицы у нас реально обтекали слюнями. И внезапно кто-то вспомнил, что у нас, оказывается, было правило: в пятницу – всем отделом в кабак. Как вы понимаете, в реальности такогоникогда не было. Но появился Тарас, и правило само собой придумалось вспомнилось. Всем хотелось оценить мужика в неформальной обстановке.

И мы настолько хорошо оценили, что реально каждую пятницу стали всем отделом зависать в кабаке. Главный прикол заключался в том, что Тарас вообще не пытался кого-то склеить. Он всех нас воспринимал исключительно как приятных и легких в общении коллег.

А футболки… ну… вот так он одевался. Стиль такой дурацкий. Как из модной «Инсты».

Это я, дура, так думала. Поначалу. Пока в один из дней не обратила внимание на одну интересную закономерность. Как только мы оказывались за соседними компьютерами, Тарас начинал потягиваться и широко разводить ноги, его грудь зазывно приподнималась, а соски вполне очевидно очерчивались через неплотную трикотажную ткань. Как только он начинал потягиваться и кряхтеть, я и все мои органы, фигурально выражаясь, весьма радовались жизни. Пару раз оценив этот финт, я попросила Тарика больше так не делать или хотя бы надеть плотную рубашку и менее обтягивающие брюки, но истинную подоплеку просьбы, конечно, не объясняла. Но этот засранец и так все хорошо понял. И вместо того, чтобы перестать так поступать, принялся потягиваться с завидной регулярностью, лукаво улыбаясь.

Сначала я злилась. Вот на фига провоцировать коллег? Какой смысл? Потом стала наблюдать. С другими девушками он так себя не вел. Так это что… это намёк такой, что ли? Ого… А парень-то не промах. Интересно, интересно…

Сделав пару аккуратных пробных подкатов, я быстро поняла, что да, со стороны Тарика это именно флирт и обещание гораздо большего. Парень абсолютно бесстыдно строил мне глазки (даже сказала бы, что напирал), а я, в общем-то, была не против. Странно, конечно, почему выбор пал именно на меня, в отделе были более харизматичные девчонки (с моей точки зрения). А если взять всю редакцию целиком, к примеру, ту же начальницу рекламного отдела… ох… Ну ладно, окей, выбор пал на меня. Я рада. Мне Тарас был симпатичен.

Пару раз потусив с коллегами на его хате, я всё-таки согласилась на свидание, и, получив язвительное «Ты б еще год сомневалась, Тюлеша», расхохоталась. Мужик весьма прозрачно обозначал свою позицию по вопросам возможных отношений. Что ж, я была не против. Давайте максимально стремительно знакомиться. Горизонтально. Я только «за».

И этим же вечером я, улыбаясь, принялась рассказывать Ваньке про бесячего коллегу, который только и делает, что постоянно провоцирует баб в отделе. Иван хохотал, в красках представляя, как именно я реагирую на мужские разведенные ноги:

– Ля-а-а-а… бесстыдница… – истерил Иван. – Сидит, влажнеет под столом... Мол, здра-а-асьте… Я весьма заинтересована вашим агрегатом, мужчина мечты…

Я, дождавшись пока он оторжётся, заметила:

– Вань, вообще-то ты не так и неправ. Заинтересована. И это взаимно.

Ванька довольно мрачно посмотрел на меня:

– Руслана, ну ты гонишь? Он ж, по твоим рассказам, легковесный и озабоченный.

– Он не легковесный. А легкий на подъем. Это разные вещи.

– Да ну… брось… – скривился Ваня. – Разве приличный мужик так будет себя вести?

– А почему нет? – удивилась я. – Если бы он так себя не повел, я бы не знаю, сколько тянула, размышляя, надо мне, не надо…

Иван заметил:

– Котя, не обижайся, но если бы он тебе и вправду был интересен,

ты бы тараном попёрла. И тебе было бы по фиг, что он там себе думает.

– Возможно, – не стала отнекиваться я. – Но… он же сам в руки идёт. Грех отказываться.

– П…здец у тебя логика, конечно. Коровье дерьмо тоже по реке легко плывет, не хочешь его голыми руками половить?

– Так то дерьмо, а то – мужик. Симпатичный мужик. Чрезвычайно фигуристый.

– Ну ясно. А зачем, позволь поинтересоваться, ты мне это вообще рассказываешь?

– Освободи завтра квартиру на пару часиков.

Ванька саркастично захохотал:

– На нашем любимом диване? НАШЕМ?С этим? Ты серьезно? Он даже место для потрахушек не может САМ найти, тебе за него решать надо? Ну нет. Я против. Категорически. Это наша берлога. Если б он был в тебе реально заинтересован, то к себе бы потащил.

– Я к нему не пойду, он предлагал, – нахмурилась я. – Очково. А у себя спокойно.

Ванька мрачно посмотрел на меня.

– Хрен с тобой. Так и быть. Привози мужчинку, кицик. Смотри, триппер только не слови, предупреждаю. Предохраняйся.

Ну… зря я повёлась, что этот любитель пранков откажется от идеи знатно подшутить над своей соседкой и ее ухажером.

* * * * *

Едва мы с Тарасом оказались в квартире, мужик без особого стеснения полез целоваться. Нагло так, властно, уверенно. И я офигела.

Нет, поймите меня правильно. Мы как бы… эм… и вправду пришли в квартиру не в бирюльки играть. И я понимала, что часов в десять вечера приедет Иван. Что нам с коллегой стоит поторопиться. Но эта поспешность и инициативность Тараса мне ни фига не понравились и даже испугали.

Скажем, так… вот хотите, верьте, хотите, нет, нода. Я дожила до своих лет в состоянии никем не сорванного цветка. Кое-что произошло, когда мне было примерно 15 лет. Кое-что нехорошее, что могло закончиться ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ ПЛОХО, но по ряду причин всё обошлось. Важно то, что этот глупый случай надолго отбил мое желание вообще строить с кем-либо отношения в принципе. Мужчин, особенно возрастных, я небезосновательно опасалась, и на то, чтобы вновь заставить себя поверить, что не все мужики – озабоченные козлы, мне понадобилось почти двадцать без малого лет. Поэтому понять меня можно. Такие моральные травмы не проходят бесследно. К тому же напор коллеги меня здорово напугал.

Немного поцокав где-то глубоко в душе о моральных принципах мужчины, я, тем не менее, в какой-то момент, с огромным трудом перехватив инициативу, прижала его к стенке коридора и принялась неспешно перемещать нас в сторону дивана, потому что понимала: клин клином вышибают. И вот тут нас ждал неприятный сюрприз. На простынях валялся ни кто иной, как Ванька собственной персоной. Абсолютно голенький. Лишь чуть прикрытый какой-то полупрозрачной тряпкой в районе бёдер и с ошейником на шее, длиннющий поводок от которого тянулся аж до дверной ручки. На груди этого гаденыша была разложена клубника, а к пупку вела жирная дорожка взбитых сливок. Вся кровать была обкидана лепестками роз, а в изголовье лежали стек, флогер и наручники.Пушистые розовые наручники, едрить твою налево… Где он их вообще откопал?