Лионель Линкольн, или Осада Бостона
Шрифт:
— Ахъ, маіоръ Линкольнъ! — кричалъ онъ. — Неужели вы назовете это дйствіями легкой пхоты? Это, по моему, просто каторга, одно мученіе! И для чего? Для того, чтобы справиться съ горстью мародеровъ! Послушаіте, у васъ есть, во-первыхъ, нкоторое вліяніе, а во-вторыхъ, есть лошадь. Създите вы, пожалуйста, къ Смиту и скажите ему, чтобы онъ скомандовалъ отдыхъ для завтрака. А то вдь это ни на что не похоже: ночь всю шли, утромъ не поли, солнце печетъ — между тмъ только и приходится все время: «пли! пли!» Человкъ можетъ много сдлать, но вдь есть же для него и невозможное.
Ліонель сталъ ободрять своего друга, но
Авангардъ снова двинулся впередъ. Ліонель обернулся, чтобы посмотрть на сцену, оставшуюся позади. Два часа войска подвигались все время съ боемъ, дрались почти безъ перерыва; силы американцевъ съ каждой минутой увеличивалясь. За каждой изгородью, за каждымъ домомъ, за каждой ригой, въ каждой рощиц засли стрлки и палили, палили, тогда какъ англичане все больше и больше падали духомъ, постепенно ослабвая. Вся мстность была затянута дымомъ, какъ густымъ занавсомъ. Въ этомъ дыму англичане отступали все поспшие и поспшне, и это отступленіе въ любой моментъ могло перейти въ бгство.
Маіоръ Линкольнъ, несмотря на свою молодость, настолько уже понималъ военное дло, что для него все положеніе было теперь вполн ясно. Онъ видлъ, что американцамъ не хватаетъ только согласованія дйствій и единства въ командованіи, чтобы уничтожить весь англійскій отрядъ. Англичанъ въ этой засадной войн спасала только ихъ военная дисциплина. Польвартъ очень обрадовался, когда въ первыхъ рядахъ авангарда раздались радостные крики: то подходила на выручку отборная бригада англійскаго войска подъ начальствомъ графа Перси, наслдника герцогскаго дома Норсемберлендовъ. Оба отряда соединились, заагремла привезенная артиллерія, и американцы отошли. Войскамъ дали отдыхъ. Польвартъ повалился на землю, а Ліонель сошелъ съ коня. Ихъ примру послдовали вс прочіе, изнемогая отъ усталости и жары. Отрядъ былъ въ эту минуту дохожъ на затравленнаго оленя, успвшаго кое-какъ обмануть собакъ.
— Нтъ, маіоръ Линкольдъ, это свыше человческихъ силъ! — сказалъ капитанъ Польвартъ. — Вдь мы прошли отъ самого этого Конкорда миль пять, не меньше, и при томъ…
— Что вы! Всего дв мили. Такъ по крайней мр выходитъ по мильнымъ камнямъ, — возразилъ Ліонель.
— Все врутъ эти ваши камни! Моимъ ногамъ лучше знать, сколько мы дрошли.
— Не буду объ этомъ спорить. Во всякомъ случа, солдаты наскоро закусятъ и сейчасъ же выступятъ, чтобы вернуться въ Бостонъ до наступленія ночи.
— Наскоро? Въ Бостонъ? До наступленія ночи? — медленно повторяя, переспросилъ Польвартъ. Онъ приподнялся на локт. — Кто это все выдумываетъ тамъ у васъ? Когда же мы успемъ пость какъ слдуетъ? Вдь мы голодные.
— Таковъ приказъ графа Перси. Онъ мн сообщилъ, что противъ насъ поднялась вся страна.
— Да, но вдь эти чудаки проспали ночь въ хорошихъ постеляхъ, и вс успли плотно позавтракать сегьдня утромъ. Имъ хорошо говорить. A каково намъ? Да, наконецъ, это просто неприлично такъ поспшно отступать. Получается такой видъ, будто двухтысячный отрядъ его величества спасается бгствомъ отъ скопища буйныхъ мужиковъ! Нтъ, такъ нельзя. Графъ Перси — человкъ такого знаменитаго рода, носитель такого громкаго имени, что ему просто невозможно допустить такое безчестіе для войскъ, которыми
Однако, извстіе, сообщенное маіоромъ Линкольномъ, оправдалось на дл. Солдатамъ едва дали время подкрпиться пищей и снова повели ихъ въ Бостонъ. Покуда они сидли на отдых, американцы держались въ почтителвномъ отдаленіи, опасаясь разставленныхъ полевыхъ орудій, но какъ только колонна построилась и пошла, атака возобновилась съ новой силой. На бду солдаты по дорог сожгли и ограбили нсколько фермъ. Это еще больше раздражило милиціонеровъ, и они принялись опять яростно тснить оба фланга англичанъ.
— Веллъ бы намъ Перси построиться въ боевой порядокъ и ударить на нихъ, въ полчаса было бы все кончено! — говорилъ Польвартъ, съ трудомъ шагая во глав своей роты. — Мы бы или побдили, или вс бы полегли.
— Ну, да, побдили бы, а потомъ, къ ночи, американцы собрались бы еще въ большемъ числ, и тогда изъ насъ въ живыхъ не осталось бы ни одного человка, — возразилъ Ліонель. — Кстати, товарищъ, вотъ вамъ и случай показать свою распорядительность: съ этой горы какъ разъ на васъ спускается отрядъ американцевъ.
Польвартъ обернулся къ своимъ солдатамъ и крикнулъ имъ сильнымъ, мужественнымъ голосомъ:
— Впередъ, мои храбрецы! Разгоните этихъ собакъ, разсйте ихъ, какъ комаровъ или піявокъ! Угостите-ка ихъ хорошенько свинцомъ и желзомъ!
Достаточно было одного залпа, и американцы разбжались.
Эта партизанская война прожсходила безъ перерыва на протяженіи нсколькихъ миль. Солдаты не имли ни минуты покоя. Американцы тревожили и трепали ихъ всю дорогу.
Ліонель обратилъ вниманіе на одну существенную разницу между обими воюющими сторонами: тамъ, гд мстность оказывалась удобной для правильной атакя, англійскіе солдаты ободрялись и смле длали натискъ на непріятеля, при чемъ американцы торопились убраться подальше. Наоборотъ, въ мстахъ холмистыхъ или пересченныхъ выигрывали американцы. Тогда англичанамъ оставалось только поскоре уходить, даже не подбирая раненыхъ, которые съ ужасомъ видли, что товарищи ихъ покидаютъ.
Посл одной изъ стычекъ лошадь Ліонеля едва не наступила на трупъ убитаго старика-американца, совершенно сдого, тощаго, съ впалыми щеками. Его руки еще сжимали въ судорог заржавленный мушкетъ, такой же старый, какъ и онъ самъ.
— Чмъ можетъ кончиться подобная борьба, разъ борцы воодушевлены такой сильной ненавистью? — спросидъ Ліонель, замтивъ, что надъ трупомъ американца еще кто-то наклонился и разсматриваетъ его. — Много крови прольется, много будетъ жертвъ.
Ему не отвтили. Онъ поднялъ глаза и увидалъ флотскаго маіора, по милости котораго началась самая борьба. Тотъ былъ какъ будто самъ не свой, но потомъ опомнился, далъ шпоры коню и скрылся въ туман, крича:
— Авангардъ, впередъ!
Маіоръ Ліонель тихо похалъ слдомъ за нямъ и вдругъ, къ своему изумленію, увидалъ Польварта, сидящаго на обломк скалы около дороги и равнодушно пропускающаго мимо себя отстурающее войско. Ліонель остановилъ лошадь и спросилъ Польварта, не раненъ ли онъ.
— Нтъ, маіоръ Линкольнъ, — отвчалъ капитанъ, — я только весь растаялъ. Да. Совершенно никуда не гожусь. Я сдлалъ сегодня все, что могъ, а больше я не въ силахъ. Скажите потомъ въ Англіи нашимъ друзьямъ, что я встртилъ свою участь, какъ покорный солдатъ. Я таю, какъ комъ снга весной.