Лира и Кошмар
Шрифт:
«Несколько минут назад я, кажется, не могла предсказывать скорую погибель».
Что ждало ее там, за поворотом? Какое новое знание впихнет в ее сопротивляющийся разум Триединая? Девушка попятилась назад, выставив руки вперед и словно желая защититься. Какой-то старик, все это время стоявший в стороне от людского потока, удивленно склонил голову набок и посмотрел на нее как на сумасшедшую.
«Опухоль. Мучения. Ужасный, медленный конец».
Ему оставалось меньше года. Не разбирая дороги, девушка помчалась вперед, толкаясь локтями, как малолетняя хулиганка, и собирая многочисленные проклятия от горожан, видевших в ней всего лишь очередную городскую дурочку,
Даже опустив глаза долу, Элеонора не могла избавиться от пророческих мыслей в своей голове. Она смотрела на тени – и читала в них будущее, будто бы на страницах открытой книги.
«Падет от колющей раны. Упадет с лестницы и сломает шею. Покончит с собой из-за мигреней и сердечных болей. Подавится орехом во время обеда… Какая глупая, глупая смерть!»
Прана вскипала внутри, текла по венам вместо крови, с каждой секундой напитываясь незнакомой энергией. Знания бурлили внутри Элеоноры, заставляли ее голову разрываться от информации, а душу – болеть за каждого, кому был отмечен маленький срок на этой удивительной земле. Впрочем, долго ли ей быть сказочным пристанищем для мира и покоя? Маски медленно, но верно наступали, чтобы повторить сюжет, описанный в пророчестве.
«Умрет в огне. И эта тоже. А вон тот мужчина, помогающий передвигаться своему дедушке и слушающий его истории о давно канувшей юности, чтобы получить наследство, канет одним из первых… И почему так много смертей от пламени? Здесь что, будет какой-то крупный пожар?».
Элеонора остановилась, чтобы перевести дух.
«Наследство, к слову, в итоге не достанется никому».
Все было так очевидно и правильно, что становилось больно. В детстве Элеонора предпочитала думать, что человек создает свою судьбу: принимает определенные решения, и те становятся истоком неочевидных последствий. Оказывалось, однако, что вышеуказанные решения уже были приняты и занесены слугами Триединой в специальный реестр, доступ к которому, судя по всему, только что получило еще одно крайне в этом незаинтересованное лицо.
Девушка остановилась на обочине, плюхнулась на траву, позабыв о дорогих брюках, и задумчиво уставилась на свои худенькие и жилистые ручки. Свою судьбу она почему-то не могла почувствовать – собственное будущее оставалось лишь сюжетом легенды, выведенном на тысячах самых разных книжных страниц по всему миру.
– Эй, кидай мне!
– Не вздумайте швыряться палками, мелкие вы идиотки!
– А ты молчи, занудный братец, мы тебя в игру не звали!
Дети за ее спиною веселились и спорили. Обыкновенные, такие веселые и легкомысленные, полные надежд на светлое будущее. Даже не видя их лиц или теней, Элеонора почувствовала рядом тяжелый флер неизбежной смерти. Кто-то из них должен был уйти слишком рано, вероятнее всего – от раны в живот. Даже здесь, в относительном уединении и спокойствии, ей не было места. Мысли преследовали, закрадывались в голову, диктовали страшные события будущего, игнорируя лишь собственную биографию Элеоноры, словно та была пустым листом или нерасказанной историей.
Впрочем, что уж там было рассказывать? Точную биографию синеволосой девушки знали все вокруг еще до ее рождения.
Правда вот, никто не видел Спасительную Лиру в глаза. Никто не знал, кто она, как выглядит и когда точно родится. Даже сейчас, видя замершую невдалеке худую девчонку, ребятишки видели лишь странную и фриковатую особу, слоняющуюся безо всякой нужды тут и там. Адриан зачаровал чужое восприятие, помешал людям видеть в своей ученице кого-то большего, чем обыкновенную
Никаких друзей, никакого парня, никакой юности. Один только долг, которым Элеоноре было даже не с кем поделиться.
Башня возвышалась над городом, однако никто, кроме троих жителей, ее не видел. Первый, Адриан, хозяин этого таинственного места, проводил все свои дни за работой, пытаясь выбросить из головы несчастное прошлое, второй – Бобби – работал не покладая рук, прибираясь днями напролет и готовя потрясающие блюда. Третья же, Элеонора, только и делала, что училась да упражнялась. Гулять ей позволялось немного и только в одиночестве (впрочем, найти друга с таким-то проклятьем было попросту невозможно), зато занятиям отводилась подавляющая часть всего времени: день девушки начинался и кончался упражнениями, а учтивость Адриана всегда давала слабину, как только девушка начинала лениться. Впрочем, не сказать, чтобы она делала это систематически.
Когда она скользнула сквозь зачарованную арку, и плотная черная субстанция сомкнулась за спиною с громким бульканьем, из комнатки под каменной лестницей послышались спешные шаги, и навстречу хозяйке выскочил Бобби, все это время будто ожидавший ее прихода. Рыжие кудряшки вечно юного мальчишки торчали во все стороны, широкая улыбка обнажала широкую щербинку между перединими зубами.
– Госпожа Элеонора! – воскликнул он обрадованно. – Не голодны?
Девушка уставилась на него во все глаза, чувствуя, как слезы сами начинают бежать по впалым щекам. Теперь она точно видела будущее: бедняжке оставалось жить всего лишь три дня.
– Госпожа, Вы что, плачете? Что-то случилось? Вас обидели? На Вас напали?
Элеонора спешно покачала головой и направилась к лестнице.
– Занимайся своими делами. Не трать на меня время.
Адриан сидел в своем роскошном бордовом кресле и читал «Историю ночных эльфов», явно упиваясь своим горем. Черные волосы были убраны в пучок на затылке, на щеках виднелись следы слез. Никогда прежде девушка не видела его таким раскрасневшимся и злым. Повернув голову на шум, мужчина заметил свою ученицу, замершую на пороге с видом непокорным и слишком уж дерзким. Он сдвинул брови на переносице и тоже поднялся, по-прежнему сжимая книгу в руках.
– Вы что-то хотели, госпожа Элеонора?
– Здравствуйте, господин Адриан. Я… – Эта фамильярность сводила с ума. Подумать только, они жили под одной крышей столько лет и все еще общались, будто бы знали друг друга как максимум месяц! – Я пришла сообщить о прогрессе в своих способностях.
– Это отрадная новость, я горд. Что ж, а теперь попрошу оставить меня.
– Нет, не оставлю. – Девушка сделала решительный шаг навстречу ночному эльфу. – Я знаю, каково Вам приходится, и не могу не сочувствовать, однако…
– Вы знаете, каково мне приходится? Да неужели?! – истерически взвизгнул Адриан, подпрыгнув на месте, словно юный парнишка, глубоко раздосадованный чем-то; щеки его покраснели еще сильнее, губы затряслись. – У Вас не было семьи, которую Вы страшились бы потерять! Но из-за Вас… Из-за Вас…
Он уронил руки, и книга гулко ударилась о ковер. Девушка вздохнула, чувствуя тупую боль в сердце, которое должно было состоять из чистейшего льда.
– Я не виновата в том, что родилась, господин Адриан. И я здесь не просто для того, чтобы похвалиться. Мне открылась возможность видеть будущее, и Бобби… Умрет всего через три дня.