Лирик против вермахта
Шрифт:
Идея с юными корреспондентами, которые присылали свои статьи с мест, себя уже более чем оправдала. За последние десятилетия редакция получила тысячи писем от ребят про животных, интересных людей, историю родного края, героев.
— Да, точно. Вышлем приглашение.
С письмом в Кремль главный редактор «копался» около часа. Постоянно что-то переписывал, переделывал. То одно, то другое казалось не правильным или не точным. В конце концов, плюнул и скомкал все, что получилось в бумажный ком, и выбросил в мусорное ведро.
— Не, старик, и в Кремль мы тоже с письмом погодим.
Боялся, чего греха таить. Ведь, только на его памяти оба предшественника на посту главредов получили по десятке лагерей и уехали лес валить. При этом и тот и другой были большевиками со стажем, воевали в Гражданскую, имели по Красному Знамени. И, главное, оба истово верили в то, что делали. Ни в каком месте не уклонисты, не предатели и не троцкисты. А основатель газеты, вообще, четвертной получил за антисоветскую деятельность, хотя, казалось бы, где в газете «Пионерская правда» можно было найти что-то подобное?
Если уж таким людям смогли дело состряпать, то про него и говорить нечего. В бараке гнить у него совсем никакого желания не было. Лучше уж рядовым на передовую, в самое пекло. Там и то будет больше возможности выжить. В лагере же, особенно, зимой надежды совсем никакой нет. Знаем, знающие люди рассказывали.
В таком деле, размышлял он, лучше перестраховаться. Как говориться, семь раз отмерь, один раз отрежь. Ему же и десять раз отмерить не грех. Дело слишком непростое, с деньгами связанное, и может очень плохо аукнутся.
— Мы лучше по инстанциям пойдем, по порядку, шаг за шагом, — решил он, наконец. — И начнем с Наркомпроса…
Как раз его товарищ там руководитель. Сам заварил такую кашу, вот пусть и помогает расхлебывать. Голова у него большая, умная, наверняка, что-то хорошее придумает. Решил и сразу на душе спокойнее стало. Даже улыбнулся, берясь за печатную машинку.
— Вот и славно.
Письмо, правда, у него большое получилось, на докладную записку похоже, что впрочем тоже было неплохо. Как говорится, больше подробностей, меньше вопросов.
— Готово… Кстати…
Тут ему подумалось, что неплохо бы и в другие ответственные ведомства отправить. Вдруг, чем-то поможет.
— Может в наркомат финансов тоже отправить депешу? Если расчетный счет открывать, то это и их будет касаться, — идея показалась здравой, отчего Андреев потянулся за новым листком. — Движение финансов — это их стихия. Пусть то же подумают.
Но за вторым письмом пришлось писать третье в Наркомат связи, четвертое — в Наркомат почты. Шестое, последнее на сегодня, отправил в Наркомат иностранных дел, на всякий случай. Подумалось, что вдруг они смогут в иностранной прессе про это рассказать.
Как ни странно, но на пять писем из шести отправленных по адресатам, отклика так и не было. Нарком просвещения, выругался, получив письмо, и просто отложил его в сторону, чтобы «отлежалось». Мол, сейчас и так дел невпроворот. Тоже опытный товарищ, и не стал брать на себе яответсвенность. В газете «Правда» прочитали, сильно удивились, но тоже ничего делать не стали. Сами отправили дальше, посчитав это не своим делом.
Это удивительно, но на письмо
— Им там в «Пионерской правде» делать что ли нечего? — пробормотал он, едва вчитавшись в первые строки письма от главного редактора газеты. Но уже на середине письма его мнение кардинально поменялось. От скептического выражения на лице не осталось и следа. — Ничего себе! — присвистнул он, когда начал читать по «второму кругу». Ему наконец-то кое-что удалось ухватить одну интересную идею. — А ведь очень похоже… Детский фонд обороны… Может и получится.
Дело было в том, что именно сейчас сотрудники наркомата усиленно прорабатывали один важный вопрос — донесение до руководителей союзных государств и их граждан позиции Советского Союза по поводу открытия второго фронта и оказания военной помощи. К сожалению, многие государства занимали выжидательную позицию, ждали, кто из противников — СССР или Германия — первым даст слабину. Ведь, по их логике, зачем помогать тому, кто уже идет ко дну. И надо было любыми средствами убеждать их, что Советский Союз готов и будет сражаться до самой победы.
Как раз сейчас нарком поручил продумать выезд в Северо-Американские Соединенные штаты небольшой делегации, которая бы смогла провести серию агитационных мероприятий среди коллективов американских предприятий, государственных органов. Специально подобранные люди, отличившиеся на фронте, смогли бы доходчиво и, главное, в красках донести до простых американских жителей, как трудно сейчас приходится гражданам Советского Союза[2].
— Нужно доложить…
Пантелеев, схватив письмо, вскочил с места и вышел в коридор. До кабинета наркома Молотова было всего лишь несколько десятков шагов по коридору. Не заблудишься, даже если захочешь.
— Вячеслав Михайлович?! — не найдя секретаря на месте, громко постучал он в дверь. — Вячеслав Михайлович, можно? Это Пантелеев!
После того, как из-за двери раздалось нечто неразборчивое, но очень похожее на разрешающий ответ, он вошел.
— Вячеслав Михайлович, тут пришло одно письмо. Может посмотрите?
Молотов, измученным взглядом, посмотрел на него. Со вздохом отложил в сторону бумажную папку, содержимое которой только что изучал. Похоже, к очередному выезду готовился.
— Давай, Женя, посмотрим. Ты, чайку пока организуй. Покрепче, а то глаза слипаются…
Когда Пантелеев вернулся с чашечкой чая, то услышал малоприятный комментарий по поводу принесенного им письма.
— Что это за бред? Ты чего принес? Какой-то мальчишка, сбор средств с детей?
Прочитав еще немного, Молотов замолчал. Как и его подчиненный чуть раньше, тоже явно что-то заметил.
— … Детский фонд обороны… Хм, необычно… А как это будет на английском, интересно? Children’s Defense Fund. А что, звучит! Женя, как по твоему, звучит ведь?