Лирика в школьном изучении. Г. Р. Державин, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов

Колокольцев Евгений

Державин не только восхвалял Екатерину, но и пытался учить её царствовать. Дерзким напоминанием о высоких гражданских обязанностях «царей» явились его гневные и суровые стихи «Властителям и судиям». Ода была написана по мотивам одного из псалмов – духовных христианских песнопений, которые обычно содержат хваление, благодарение Богу. Обращение к стихотворным переложениям псалмов было традицией русской поэзии. Например, многие замечательные образцы философской лирики Ломоносова основываются именно на поэтическом переводе, осмыслении духовных песнопений. Внимание Державина привлёк 81-ый псалом, принадлежащий пророку Асафу. Сопоставление державинского стихотворения с этим псалмом, текст которого целесообразно продемонстрировать на интерактивной доске, и явится одним из возможных путей постижения школьниками высокого гражданского пафоса оды «Властителям и судиям».

Псалом 81

1. Бог

стал в сонме богов; среди богов произнёс суд.

2. Доколе будете вы судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым?

3. Давайте суд бедному и сироте; угнетённому и нищему оказывайте справедливость.

4. Избавляйте бедного и нищего, исторгайте его из руки нечестивых.

5. Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются.

6. Я сказал: «вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы.

7. Но вы умрёте, как человеки, и падёте, как всякий из князей».

8. Восстань, Боже, суди землю; ибо Ты наследуешь все народы.

Сопоставляя тексты псалма и державинской оды, учащиеся ответят на вопросы: как характеризуются пророком и стихотворцем те, против кого «восстал Всевышний Бог»? В чём вы видите сходство и чем объясняете различие? Как говорится в псалме и стихотворении о тех, кто нуждается в защите Божьей? Что общего в лексике псалма и державинской оды? Какими словами можно определить пафос 81-го псалма и стихотворения Державина?

Сопоставление псалма и стихотворения убедит школьников в том, что движение поэтической мысли оды определяется «сюжетом» молитвенного песнопения: первая строфа державинского произведения откликнулась на первую и вторую части псалма, вторая строфа – на его третью часть, третья строфа является переложением четвёртой части, а четвёртая – пятой и т. д. Немало общего и в лексике произведений: выражая свои гражданские идеалы, Державин сознательно заимствует из псалма слова восстал, в сонме, судить, доколе, бедные и сироты, исторгнуть, не знают, падёте и другие, что определяет «высокий» стиль стихотворения. Но мотив осуждения «властителей» в державинской оде резче и решительнее, чем в псалме. «Нечестивые» характеризуются в ней и «неправедными», и «злыми», и «лукавыми». Вслед за псалмом Державин с глубоким сочувствием рисует тех, кого Божий суд должен «спасать», – это «сироты и вдовы», «несчастливые», «бессильные», «бедные». От сравнительного анализа лексики псалма и стихотворения легко перейти к рассмотрению их интонационного рисунка. Интонация псалма, в котором преобладают повествовательные предложения, характеризуется уравновешенностью и спокойствием. Державин в первой строфе, передавая слова восставшего Бога, сохраняет единственное вопросительное предложение псалма. Во второй и третьей строфах стихотворения сдержанная интонация псалма по-прежнему сохраняется, но в четвёртой происходит интонационный взрыв: «Не внемлют! – видят и не знают!» – передающий гнев поэта в его решительном осуждении властителей.

Художественная выразительность и страстность обличительной речи поэта в стихотворении «Властителям и судиям» поддерживаются и искусно используемыми повторами доколе – доколь, без помощи, без обороны, ваш долг – ваш долг, Боже – Боже. Особенно выразительны единоначатия и повторы риторических восклицаний, сравнений и отдельных слов в шестой строфе стихотворения:

И вы подобно так падёте,Как с древ увядший лист падёт!И вы подобно так умрёте,Как ваш последний раб умрёт!

Композиционную целостность и завершённость державинскому стихотворению сообщает смысловая и лексическая близость первой и заключительной строф, в которых Державин призывает Бога (а с ним и «царей», «властителей»!) к справедливому суду: «Восстал Всевышний Бог…», «Воскресни, Боже! Боже правых!».

Ода «Властителям и судиям» была запрещена цензурой и вырезана из журнала «Санкт-Петербургский вестник». До 1787 года Державин продолжал работать над совершенствованием стихотворения, которое тайком распространялось в списках, как и многие другие оды поэта, и поэтому было известно его современникам. Ода Державина не случайно считается и по сей день одним из лучших гражданских стихотворений в русской поэзии. В 1795 году Державин добился разрешения на печатание своих сочинений, в которые он включил и стихотворение «Властителям и судиям». Именно за это крамольное

стихотворение он был обвинён в «якобинстве» и вынужден был писать объяснение, в котором подчёркивал, что ода является стихотворным переложением псалма царя Давида (и всё же не царя Давида, а пророка Асафа!), который никакого отношения к якобинству не имел. Нет сомнения в том, что Пушкин, характеризуя поэзию Державина в стихотворении «Послание к цензору», имел в виду и его оду «Властителям и судиям»: «Державин, бич вельмож, при звуке грозной лиры / Их горделивые разоблачал кумиры».

Завершит первый урок чтение и обсуждение знаменитой оды «Бог» (1780–1784).

Уникальность Державина-поэта состоит в том, что он комментирует свои поэтические создания. Его комментарии, или примечания, прокладывают путь к постижению целого ряда его стихотворений. Пафос державинских комментариев к собственным стихотворениям раскрывается в длинном названии его труда – «Объяснения на сочинения Державина относительно тёмных мест, в них находящихся, собственных имён, иносказаний и двусмысленных речений, которых подлинная мысль автору токмо известна; также изъяснение картин, при них находящихся, и анекдоты, во время их сотворения случившиеся». «Объяснения на сочинения Державина…» начинаются комментарием к оде «Бог», в котором поэт, в частности, поясняет строку «И благодарны слёзы лить», излагая творческую историю оды. Державин подчёркивает, что «мысль к написанию оды» возникла в Светлое воскресенье 1780 года, когда первые строки стихотворения были положены на бумагу. Но «светские суеты» долгое время не позволяли окончить задуманное. С течением времени к первым строкам было добавлено лишь «несколько куплетов». «Получив отставку от службы» в 1784 году и «безпрестанно… побуждаем внутренним чувством», Державин покидает Петербург и с мыслью завершить стихотворение направляется в Нарву, нанимает «маленький покой в городе у одной старушки Немки, с тем, чтобы она и кушать ему готовила». В течение нескольких дней Державин сумел завершить произведение, причём последнюю строфу его разгорячённое воображение увидело во сне, и, став, он при лампаде дописал её, «окончив тем, что в самом деле проливал он благодарныя слёзы за те понятия, которые ему вперены были». История создания стихотворения красноречиво говорит о том, что тема, воплощённая в оде, долгое время волновала поэта. Он не разделяет ни атеистических воззрений французских материалистов XVIII в., отвергавших бога и божественное начало («Не могут духи просвещенны, / От света своего рожденны, / Исследовать своих судеб…»), ни догм христианской религии, внушавшей, что человек в сравнении с «высшим существом» – «ничто», «раб божий».

Стихотворение «Бог» написано характерными для классицистической оды десятистрочиями, в которых Державин строго придерживается принятого для них чередования рифм: abab – в первых четырёх стихах, ccd – во втором трёхстишии, eed – в третьем трёхстишии. Каждая строфа выражает законченную мысль, и, чтобы проследить за движением поэтической мысли в державинской оде, состоящей из одиннадцати десятистиший, целесообразно вместе с учащимися определить лейтмотив каждой строфы стихотворения.

I строфа. Бога «никто постичь не мог…».

II строфа. «…мысль к тебе взнестись дерзает…» (Поэт сознательно ставит перед собой такую задачу и стремится постичь то, что составляет сущность бога).

III строфа. «Ты был, ты есть, ты будешь ввек!».

IV строфа. «Ты цепь существ в себе вмещаешь…».

V строфа. «Светил возжённых миллионы / Твои… творят законы…».

VI строфа. «И что перед тобою я?».

VII строфа. «Я есмь – конечно есть и ты».

VIII строфа. «Ты есть – и я уж не ничто!».

IX строфа. «Я царь – я раб – я червь – я бог!».

X строфа. «Моё бессмертно бытие…».

XI строфа. Бога «славословить должно… и благодарны слёзы лить».

Выделив наиболее важные строки стихотворения, школьники без особого труда отметят, что Державин в своей оде приходит от утверждения величия Бога к провозглашению мысли о величии человека. В центральной, шестой строфе стихотворения, поэт решился поставить вопрос: «И что перед тобою я?». Второй частью оды он дал ответ на него: свои величием человек равен богу! Поэтической дерзостью Державина явилось обращение к богу на «ты». Державинское и общечеловеческое «я» появляется в шестой строфе оды и преобладает во второй части стихотворения, где утверждается возрожденческая идея равенства человека и бога. Всё стихотворение представляет собой развёрнутую антитезу – «Ты» (так поэт называет «Создателя» и «Отца») и «я», которые выразительно звучат в настойчивых повторах-единоначатиях. Эта антитеза находит блистательное воплощение в запоминающемся стихе: «Я царь – я раб – я червь – я бог!», – навсегда вошедшим в сокровищницу крылатых слов русской поэзии.