Лирика в школьном изучении. Г. Р. Державин, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов

Колокольцев Евгений

Едва ли в процессе беседы с учащимися следует стремиться к исчерпывающему пояснению стихотворения. Но, памятуя о том, что Пушкин «извлекает поэтическое золото из всего, чего касается», целесообразно продолжить наблюдения над пространственными образами, которые подчеркивают переживания одинокого человека. В рамках небольшого по объему стихотворения поэт в нескольких деталях дает яркую картину окружающего героиню пространства: к «черному отдаленному пути» примыкают панорамный образ «глуши лесов сосновых», замкнутое пространство «светлицы», в окно которой видны «забытые вороты». В этом пространственном аккорде пронзительно-контрастно звучат слово «одна» и определение «забытые», которые усиливают горестность и напряженность ожидания.

К трем ямбическим четверостишиям стихотворения с перекрестной рифмовкой примыкает еще одно полустишие «То чудится тебе…». Но Пушкин по каким-то причинам не стал продолжать стихотворение. Может быть потому,

что образ-переживание, воссозданный в коротком стихотворении, отличается яркостью, полнотой и передает в чудесных стихах искреннюю и нежную привязанность поэта к няне.

Стихотворение «Зимний вечер» было написано Пушкиным во время пребывания в ссылке в селе Михайловском зимой 1825 года. «…32 строчки «Зимнего вечера» – это одно из чудес Пушкинской простоты и точности…» (2, с.31). Стихи «Буря мглою небо кроет, / Вихри снежные крутя…» так часто используются в обиходной речи и в художественной литературе, что давно знакомы и пятиклассникам. Этими строками и начинается стихотворение, которое будет прочитано учителем и двумя-тремя подготовленными учениками.

После чтения «Зимнего вечера» пятиклассники поделятся своими впечатлениями о стихотворении. Непосредственным переходом к его анализу станет вопрос, который поведет учеников к познанию композиции «Зимнего вечера»: какие картины запечатлены в стихотворении? Нет сомнения, что пятиклассники выделят две картины – картину бури и изображение «ветхой лачужки». Ю. М. Лотман, часто обращавшийся к анализу лирики А. С. Пушкина, отмечает, что «Зимний вечер» построен на противопоставлении мира бури и мира дома. Мир бури – это мир внешний, который находится за пределами дома, это пространство безграничное, лишенное покоя; мир дома – это мир внутренний, это пространство внутри «бедной лачужки», пространство малое и спасительное (3, с.227). Терминология литературоведа доступна школьникам и может быть использована в разборе стихотворения.

Мир бури и мир дома нарисованы в четырех строфах стихотворения. Одним из этапов постижения главной мысли стихотворения и особенностей его построения станет определение лейтмотивов строф, в каждой из которых создается завершенная картина. Ориентируясь на короткие фрагменты текста, ученики без труда найдут лейтмотивы первых трех строф стихотворения – «Буря», «Ветхая лачужка», «Спой мне песню…». А наименование четвертой строфы, возможно, вызовет у школьников некоторые затруднения. Уникальность пушкинского стихотворения состоит в том, что четвертая строфа включает в свой состав первые четыре стиха первой строфы, следом за которыми расположились в заключительной части стихотворения первые четыре стиха третьей строфы. Повторяемость стихов заставит учеников искать другое заглавие заключительной строфы, отличающееся от заголовков строфы первой и третьей. Таким заглавием, которое продиктовано характером образа-переживания, возможно, станут слова последнего стиха – «Сердцу будет веселей» (4, с.229). Представив себе лейтмотивы каждой строфы, ученики перейдут к осмыслению «Зимнего вечера».

Как же изображен в стихотворении мир бури? После перечитывания первой строфы «Зимнего вечера», состоящей из восьми стихов, внимание учеников следует обратить на то, что вся первая строфа, рисующая картину бури, состоит из одного сложного предложения. Благодаря этому описание бури воспринимается читателем и слушателем как единая, подчеркнуто законченная картина, которая воспринимается цельно, на одном дыхании. Чередование сменяющих друг друга картин зимней бури подчеркнуто повторением частицы «то», которая непосредственно связана с глаголами движения «завоет», «заплачет», «зашумит», «застучит». Приставка «за», настойчиво повторяющаяся в этих глаголах, оттеняет сочетание разных начальных действий в картине разыгравшейся бури (к этим глаголам примыкает прилагательное «запоздалый» с той же приставкой, поддерживая звуковой аккорд первой строфы). Звуковая выразительность картины создается в «Зимнем вечере» искусным использованием запоминающихся сравнений – «как зверь», «как дитя», «как путник запоздалый». «Звуковой портрет» бури дополняет и повторение звуков: звука «р» в начальной части стихотворения («буря», «кроет», «вихри», «крутя», «зверь», «кровле», «вдруг») и «шуршащих» звуков, которыми насыщена вторая часть первой строфы стихотворения («обветшалой», «зашумит», «в окошко застучит»).

В последнем стихе первой строфы появляется местоимение

«нам», которое соединяет картины, изображенные в смежных восьмистишиях стихотворения. Тема второй строфы – изображение «ветхой лачужки», в которой нашли приют поэт и старая женщина. Миру бури противостоит мир дома с его тишиной («приумолкла у окна», «дремлешь»). Стихотворение насыщено обращениями-перифразами: поэт, избегая повторения, в каждом новом обращении к няне, использует разные слова и отмечает разные качества героини, то есть перефразирует обращения. Обращение «моя старушка» проникнуто щемящей нежностью. В традиционно высоком обращении «мой друг» нет никакого преувеличения: няня была одним из первых друзей поэта, о ней он помнил всегда и любовь к ней пронес через всю свою жизнь. Наконец, обращение «добрая подружка бедной юности моей» в начале третьей строфы заставляет вспомнить и об испытаниях, выпавших на долю поэта, и о верности, преданности няни поэту во время вынужденной долгой разлуки с ним.

Все предложения, которые включают в свой состав обращения, по своему интонационному строю вопросительные. Они содержат и предположения, которые отмечены повторяющимся в начале пятого и седьмого стихов второй строфы союзом «или» (единоначатие), и даже побуждение, которое реализуется повторяющимся глаголом «выпьем» (единоначатие). Школьники попытаются определить, каким настроением проникнуты вторая и третья строфы в стихотворении. Вчитываясь в текст второй строфы «Зимнего вечера», они обратят внимание на глаголы и глагольные формы, характеризующие состояние старушки – «приумолкла», «утомлена», «дремлешь». «Кто до Пушкина в России, – отмечает писатель и литературовед Генрих Волков, – мог о таком так написать, кто мог сделать прозаичнейшую картину дремлющей за веретеном старухи шедевром поэтической лирики?» (5, с. 91–92). Слова, передающие палитру чувств героини, вызывают у читателя настроение грусти, печали. И о «лачужке» не случайно говорится, что она «и печальна и темна». А в третьей строфе характер переживания определяется побуждением «выпьем с горя», в котором емко передано единство чувств героев и где внимание учащихся привлечет слово «горе». Оно входит в устойчивое словосочетание и едва ли может служить лейтмотивом, передающим состояние героев; скорее всего в их настроении преобладает печаль. Стоит обратить внимание на последующий стих – «Сердцу будет веселей», чтобы убедиться в этом. Слова «веселье» и «печаль» в русском языке являются антонимами.

Нельзя не сказать и о том, что слова «Выпьем с горя; где же кружка?» стали крылатыми словами русской поэзии. В энциклопедические словари и сборники крылатых выражений включаются и другие строки из «Зимнего вечера»: это и начальные слова стихотворения «Буря мглою небо кроет, / Вихри снежные крутя»; это и стихи, которыми завершается третья строфа: «Спой мне песню, как синица / Тихо за морем жила; / Спой мне песню, как девица / За водой поутру шла». В чем же поэтическая прелесть этих стихов? Почему они так быстро запоминаются? В эти строки властно вторгается фольклорное начало. Выразительность стихов подчеркнута и повторами («Спой мне песню, как…» – «Спой мне песню, как…», «за» – «за»), и звучной рифмой «синица – девица», встречающейся в народных песнях.

В четвертой строфе повторяются стихи предыдущих строк. Какое же впечатление производит на читателя такое повторение стихов в финале «Зимнего вечера»? Едва ли намерения поэта могут быть объяснены каким-то строго определенным образом. Возможно, поэт сознательно стремился к тому, чтобы повторением стихов подчеркнуть композиционную завершенность стихотворения. Вместе с тем, исследователи говорят и о «подобии песенного кольца» в «Зимнем вечере» (М. Новикова), и об «эффекте нескончаемости» финала стихотворения (И. Альми), и о недоступности однозначного определения художественного смысла концовки.

Не столь существенен для разбора стихотворения вопрос о том, в каком доме находились поэт и его няня во время бури. Мнения исследователей не совпадают. Одни утверждают, что в стихотворении изображен господский дом, другие – переносят действие в нянину избушку. Но такие детали стихотворения, как «наша ветхая лачужка» и «…по кровле обветшалой / Вдруг соломой зашумит», наводят на мысль, что в стихотворении изображен именно домик няни, который действительно был покрыт соломой (господские дома соломой не покрывались). Он был невелик по сравнению с господским домом, и его легче было протопить. Кстати, в воспоминаниях И. И. Пущина говорится о том, что в барском доме комнаты, кроме кабинета поэта, не отапливались, и только в честь приезда друга няня приказала во всех комнатах затопить печи. Общий план усадьбы воспроизведен на литографии П. А. Александрова «Сельцо Михайловское. Вид на усадьбу» (6, с.84). По литографии видно, что домик няни находился в непосредственной близости с господским домом. На современных фотографиях («В краю великих вдохновений». Фотоальбом. 1975) воспроизводится домик няни, в светелке которого можно увидеть прялку, упоминаемую в стихотворении.