Лирика

Фет Афанасий Афанасьевич

29 декабря 1888

* * *

Чуя внушенный другими ответ, Тихий в глазах прочитал я запрет, Но мне понятней еще говорит Этот правдивый румянец ланит, Этот цветов обмирающих зов, Этот теней набегающий кров, Этот предательский шепот ручья, Этот рассыпчатый клич соловья.

30 января 1890

* * *

Запретили тебе выходить, Запретили и мне приближаться, Запретили, должны мы признаться, Нам с тобою друг друга любить. Но чего нам нельзя запретить, Что?

с запретом всего несовместней – Это песня: с крылатою песней Будем вечно и явно любить.

7 июля 1890

* * *

Мы встретились вновь после долгой разлуки, Очнувшись от тяжкой зимы; Мы жали друг другу холодные руки, И плакали, плакали мы. Но в крепких незримых оковах сумели Держать нас людские умы; Как часто в глаза мы друг другу глядели, И плакали, плакали мы! Но вот засветилось над черною тучей И глянуло солнце из тьмы; Весна, – мы сидели под ивой плакучей, И плакали, плакали мы!

30 марта 1891

А.А. Фет. Фото 1860-х гг.

* * *

Долго еще прогорит Весмера скромная лампа, Но уже светит с небес девы изменчивый лик. Тонкие змейки сребра блещут на влаге уснувшей. Звездное небо во мгле дальнего облака ждет. Вот потянулось оно, легкому ветру послушно, Скрыло богиню, и мрак сладостный землю покрыл.

<< 1842>>

* * *

Что за вечер! А ручей Так и рвется. Как зарей-то соловей Раздается! Месяц светом с высоты Обдал нивы, А в овраге блеск воды, Тень да ивы. Знать, давно в плотине течь: Доски гнилы, – А нельзя здесь не прилечь На перилы. Так-то все весной живет! В роще, в поле Все трепещет и поет Поневоле. Мы замолкнем, что в кустах Хоры эти, – Придут с песнью на устах Наши дети; А не дети, так пройдут С песнью внуки: К ним с весною низойдут Те же звуки.

<< 1847>>

<<...>> Я люблю землю, черную рассыпчатую землю, ту, которую я теперь рою и в которой я буду лежать. Жена набренькивает чудные мелодии Mendelson'a, а мне хочется плакать...

Сегодня засадил целую аллею итальянских тополей аршин по 5 ростом и рад, как ребенок. <<...>>

А. А. Фет. Из письма Л. Н. Толстому

12–14 октября 1862 г.

<<...>> Когда мы за Нейхаузеном, перешедши через мосток, очутились на русской земле, я не мог совладать с закипевшим у меня в груди восторгом: слез с лошади и бросился целовать родную землю. <<...>>

А. А. Фет.

«Ранние годы моей жизни».

* * *

Я люблю многое, близкое сердцу, Только редко люблю я... Чаще всего мне приятно скользить по заливу Так – забываясь Под звучную меру весла, Омочённого пеной шипучей, – Да смотреть, много ль отъехал И много ль осталось, Да не видать ли зарницы... Изо

всех островков, На которых редко мерцают Огни рыбаков запоздалых, Мил мне один предпочтительно... Красноглазый кролик Любит его; Гордый лебедь каждой весною С протянутой шеей летает вокруг И садится с размаха На тихие воды. Над обрывом утеса Растет, помавая ветвями, Широколиственный дуб. Сколько уж лет – живет соловей! Он поет по зарям, Да и позднею ночью, когда Месяц обманчивым светом Серебрит и волны и листья, Он не молкнет, поет Все громче и громче. Странные мысли Приходят тогда мне на ум: Что это – жизнь или сон? Счастлив я или только обманут? Нет ответа... Мелкие волны что-то шепчут с кормою, Весло недвижимо, И на? небе ясном высоко сверкает зарница.

<< 1842>>

* * *

Скучно мне вечно болтать о том, что высоко, прекрасно; Все эти толки меня только к зевоте ведут... Бросив педантов, бегу с тобой побеседовать, друг мой; Знаю, что в этих глазах, черных и умных глазах, Больше прекрасного, чем в нескольких стах фолиантах, Знаю, что сладкую жизнь пью с этих розовых губ. Только пчела узнает в цветке затаенную сладость. Только художник на всем чует прекрасного след.

<< 1842>>

* * *

<<...>> Говорят же нам поэты, что они летают, как пчелы, и приносят нам свои песни, собранные у медоносных источников в садах и рощах Муз. И они говорят правду: поэт – это существо легкое, крылатое и священное; и он может творить лишь тогда, когда сделается вдохновенным и исступленным. <<...>>

Платон. Из диалога «Ион».

* * *

Я жду... Соловьиное эхо Несется с блестящей реки, Трава при луне в бриллиантах, На тмине горят светляки. Я жду... Темно-синее небо И в мелких и в крупных звездах, Я слышу биение сердца И трепет в руках и в ногах. Я жду... Вот повеяло с юга; Тепло мне стоять и идти; Звезда покатилась на запад... Прости, золотая, прости!

<< 1842>>

* * *

Здравствуй! тысячу раз мой привет тебе, ночь! Опять и опять я люблю тебя, Тихая, теплая, Серебром окаймленная! Робко, свечу потушив, подхожу я к окну... Меня не видать, зато сам я все вижу... Дождусь, непременно дождусь: Калитка вздрогнет, растворяясь, Цветы, закачавшись, сильнее запахнут, и долго, Долго при месяце будет мелькать покрывало.

<< 1842>>

* * *

Друг мой, бессильны слова, – одни поцелуи всесильны... Правда, в записках твоих весело мне наблюдать, Как прилив и отлив мыслей и чувства мешают Ручке твоей поверять то и другое листку; Правда, и сам я пишу стихи, покоряясь богине, – Много и рифм у меня, много размеров живых... Но меж ними люблю я рифмы взаимных лобзаний, С нежной цезурою уст, с вольным размером любви.