Лисичка
Шрифт:
– Заткнись.
Но уже поздно.
– Хорошо. Не прошла, как наполеоновские клевреты, запертые в сожженной и покинутой жителями Москве. Не прошла, как войско янычар под командованием Коча Юсуф-паши...
– Пошёл вон!
– Гарик явно устал от херни, которую я несу.
– Не могу.
– Пошёл. Вон.
– Гарик указывает на дверь.
– Нет. Я не могу идти. Я пришел сюда, чтобы умереть - как верный раб, которого жестокий хозяин послал за ядовитым соком анчара. Прими мою жертву, господин, и дай умереть свободным.
Но ужас в том, что текст однажды станет всем,
И мы его никак не сможем удалить.
Он будет заполнять, клубиться и висеть.
Мой сон, мой страшный сон - инфернореализм.
Гарик успокаивается. Классическая русская литература - это его слабость, книжки старых русских гениев ему милее баб, водки и стрельбы по бегущим цыганам. Шутка, по тарелочкам, Гарик обожает стрелять по тарелочкам. Я пользуюсь этим по мере необходимости -
– Сделай мне, пожалуйста, одно одолжение, - начинает он, выходя из задумчивости.
– Какое?
– с готовностью отзываюсь я.
– Гори, пожалуйста, в Аду.
Вечер перестает быть томным.
– Прямо сейчас что ли?
– видимо, и правда что-то случилось.
– Нет, прямо сейчас не надо.
– Гарик выключает компьютер и начинает собираться.
– Значит, сначала сделай мне статью. Про ярмарку. Репортажненько.
Я недоуменно выдыхаю и вжимаюсь в кресло. Гарик продолжает сборы и ставит мне задачу не терпящим возражения тоном - время бесед о русской классике прошло.
– Не надо делать такое лицо. Делаешь не одну статью, а несколько таких заметок небольших, по пять-шесть тысяч знаков примерно. А лучше не примерно. И вот таких заметок - штук пять или шесть. Или семь-восемь. Чтоб мне было из чего выбрать. Про разное там - про книги, про музыкантов, про организаторов, про гостей.
Нифига себе, думаю. Джекпот. А Гарик продолжает меня наставлять.
– И там описываешь все это как событие городского масштаба. Связно, красиво, интересно передаёшь свои впечатления. И надо это все завтра к утру, я буду номер подписывать в печать.
Я к такому повороту откровенно не готов.
– Но...
– Домино. У нас слетела джинса. Перенесли на следующий номер. Я поеду сейчас к Стасу, попробую что-то придумать. Но не факт, что получится, так что вся надежда на тебя. Ты там был, всё видел, вот и пиши.
– Тридцать тысяч знаков?..
– я в шоке.
– Ты мне сейчас пурги нагнал на все пятьдесят. Сократи немного, подели на абзацы...
– Гарик!
– я пытаюсь воззвать к здравому смыслу.
– Игорь Викторович, - а Гарик напоминает, что он здесь главный.
– Ваша Светлость! Там не о чем писать совершенно!..
– Ты ж конокрад?.. Тьфу, бл... то есть журналист? Журналист. Вот и пиши.
– Что писать?..
– я всё ещё не верю своему счастью.
Гарик останавливается в дверях и протягивает мне руку. И выдаёт прекрасное.
– Правду. Пиши правду. Михаил Афанасьевич учит нас, что правду говорить легко и приятно. Удачи.
Цитата из Булгакова - как осиновый кол мне в сердце. Гарик уже, наверное, спустился на первый этаж и вышел, а я так и стою.
– Сталина на вас нет!
– вслух обращаюсь я к Гарику и Булгакову, но беседу поддержать некому, поэтому я включаю компьютер. Я ж журналист.
Текст - это паразит, вреднейшая из бяк.
Он мыслью бьёт меня как плетью по спине.
Ему плевать на всё - текст пишет сам себя.
А я лишь человек - передающий нерв.
4.
За окном пожирают химеры химер.
Можно тоже к ним выйти - пожрать, например.
Но в отсутствие внутренних стимулов
Посвящать свой досуг этим пошлым вещам,
Избавленья от скуки в обжорстве ища,
Не опасно ли мне, допустимо ли?
Различные общественные предрассудки и массовые истерии, противоестественно совокупившись, породили множество удивительных занятий, являющихся продвинутыми модификациями привычных человеческих профессий. Вот есть, допустим, врач и тыжврач. Врач имеет какую-то специализацию, например, окулист или терапевт, а тыжврач лечит от всех болезней сразу. Ещё есть психолог и тыжпсихолог. Психолог должен проводить тесты и общаться с пациентом, а тыжпсихолог умеет читать мысли. Ну так предполагается. Хорошая тема - музыкант и тыжмузыкант. Обычно музыкант худо-бедно знает один инструмент, ну может, два или три, а тыжмузыкант на слух подберет мелодию на чем угодно - хоть на скрипке, хоть на гобое, хоть на ксилофоне. Точно так же появился и тыжжурналист - превосходная, модернизированная и апгрейженная версия журналиста обычного. С легкой руки Гарика мне предстоит выдержать нелегкое испытание на
О, моя оборона, мой траурный мяч!
Зайчик солнечный скачет по кухне. Незряч,
Он не может схватиться за пыль никак.
Что вы можете, воины летнего дня,
Достучаться стремящиеся до меня,
Против чайника и холодильника?
Однако ж Гарику я чистую правду сказал - писать о ярмарке дефис фестивале было совершенно нечего. Это не тянуло не то, что на событие городского масштаба - от самой мысли, что статья об этом хипарском шалмане появится в центральной прессе, меня передёргивало. Со шляпой там, конечно, не аскали, но повсюду фланировали духовно богатые эльфийки с немытыми патлами и любовно выращиваемым целлюлитом, лысеющие козлобородые эльфы старательно прикрывали гитарами дырки на футболках с волками, пустоглазые юноши и девы солнечно улыбались друг другу и обсуждали новинки боевой и иронической фантастики. Как я это выдержал без водки - одному Богу ведомо. Впрочем, нет, не ведомо - он отвернулся от меня, и теперь я вынужден писать эту статью. И вообще мы уже решили, что его нет. А ведь предлагали остаться в армии по контракту, отучиться в школе прапорщиков и вернуться в родную часть уже в новом качестве. Дух захватывает от упущенных возможностей, но фарш невозможно провернуть назад. И мясо из котлет не восстановишь. Такие мысли в моей голове означали только одно - работа не просто не шла, вся Вселенная была против создания этого репортажа. Какая-то неведомая сила отводила мои руки от клавиатуры, когда я пытался ввести в документ хотя бы дату. Когда работа шла, текст обычно проступал у меня фрагментами, парой предложений или красивыми словосочетаниями. Сначала они крутились в голове, потом я начинал располагать их на бумаге, сочленяя по-всякому или меняя местами, и когда скелет текста был у меня перед глазами, обрастить его мясом было делом десяти-пятнадцати минут. Получалось в целом неплохо, явно лучше, чем у Кати, иногда даже лучше, чем у Маши. Сейчас же в голове ничего не крутилось и на бумаге ничего не проступало. Оставался только способ, про который мне однажды рассказала жена, а я назвал его апофатической работой с текстом. Предполагалось прочитать поганый текст на ту же тему, и, действуя от противного и понимая, как делать не надо, написать собственный текст, уже нормальный. Иногда работало, так что стоило попробовать. А значит, надо идти в блоги к тем, кто ярмарку дефис фестиваль посетил, и читать их душные и влажные излияния на эту тему. Страшно не хотелось, но выхода не было.
Что имеете жалкие жаркие вы
Против текста, что прёт из моей головы?
Гости хищные, гости незваные,
Я предвидел визит ваш, и я вам не рад.
Убирайтесь обратно в свой лающий Ад,
И коня своего деревянного,
Поиск по блогам даёт немного - в хороший летний день гуляют допоздна даже хипари. Тем более у этих чумазиков сегодня повод есть. Мало кто успел отписаться на животрепещущую тему, основной контингент ещё шатался по городу. Однако ж безрезультатным поиск не был - уже в конце первой страницы выдачи обнаруживается вполне рабочий материал, если можно так выразиться при апофатической работе с текстом. Хипушка старой формации, умеренно известная как поэтесса, и, прости меня, Иисус Иосифович, прозаик спешила поделиться с миром радостью. Стиль повествования можно было бы охарактеризовать как "провинциальный взахлёб", но дело происходит в столице, так что это какой-то другой взахлёб. Впрочем, от этого не легче. Итак, престарелое совообразное пугало с некоторой вероятностью женского пола истошно радовалось происходящему. В её воспалённом сознании мероприятие удалось - было весёлым, интересным, насыщенным. Она там даже выступила со стихами - спасибо, кстати, Иисус Иосифович, что уберёг - и имела заслуженный успех. В общем, как и полагается, в социальных сетях было в очередной раз одержано невероятной силы превозможение, не имевшее никакого отношения к тому, как всё жутко и безблагодатно было на самом деле. Поморщившись, я проматываю мышкой чуть вниз и упираюсь прямо в предыдущий пост её блога. Содержимое поста оказывается просто ошеломительным - мадам строит далеко идущие планы на личную жизнь! Давно я так не пугался, но грандиозные планы приковывают моё внимание. Тётка, оказывается, при живом муже находится в активном поиске достойного ею обладать - всюду жизнь, чёрт побери, один я сижу тут, чтоб всякую ересь писать. А избранник должен быть не абы каким, а интеллектуалом, творцом, свободным от отношений и при этом хорош в походе. Да, да, да - хорош в походе, потому что высказывающий эти хотелки алкоголический колобок последнее время угорел по хождению ногами где ни попадя, и по какой-то интересной шкале успеха в этом преуспел. В походе туристическом то есть. В это время у меня в голове подгружается картинка хозяйки блога в берцах, раме и на полной выкладке, после чего наступает хихишечка. Нервная такая, не очень хорошая хихишечка, синдром испуга чужим безумием. Черт побери, я б глянул на неё в походе, на марше километров 20 с полным рюкзаком за спиной. Она бы этого не пережила, но зато перестала бы нести в интернете чушь. Прочитанное меня здорово взбесило, но зато я, кажется, начинаю понимать, как и что писать надо. Дочитывая бахвальства безумной толстухи, я ищу на столе кружку. И тут звонит телефон. Странный какой-то номер.