Лист на холсте, или Улиточьи рожки
Шрифт:
— Вы хотели сказать — относительно работы здесь госпожи де Шатийон? — нахмурился Мариано.
— Я сказал именно то, что хотел. И более вас не задерживаю, ступайте, — Шарль величественно кивнул на дверь.
А Элоиза добавила мысленный толчок в спину.
Мауро ди Мариано запнулся об край ковра, но смог удержать равновесие и остаться на ногах.
Когда за ним закрылись все двери, Шарль внимательно посмотрел на Элоизу.
— Элоиза, держитесь. Я с вами. Историю с моим племянником пора заканчивать. Или он остаётся во власти церкви и отправляется в монастырь
— Спасибо, — только и смогла вымолвить она.
— Идите. Да, ещё один вопрос. Та история о нём, которую вы мне как-то рассказали. Вы говорили, что есть документы. Они у вас?
— Да, но они не в Риме.
— Вы сможете получить их до понедельника?
— Смогу.
Можно попросить Марго привезти. Никто же не знает, что это за старые бумажки, в конце концов!
— Вот и хорошо. Ступайте, Элоиза. Если нужно — уходите с работы, решайте этот вопрос, он достаточно важен. Мы должны разговаривать с такими людьми во всеоружии.
— Спасибо, ваше высокопреосвященство, — выдохнула она и побежала к себе в кабинет.
У себя она не обратила внимания на вопросительный взгляд брата Франциска и заперлась в кабинете изнутри. Села за стол, открыла ноутбук. Но взгляд на экран никак не помог сосредоточиться — строчки расплывались и разъезжались. Создавалось ощущение, что физическая оболочка действует самостоятельно, а вся внутренняя сущность Элоизы сжалась до какого-то очень небольшого места, которое она, Элоиза, не могла пока локализовать, и там панически вопит.
Все защитные преграды, которые учила её строить Доменика Прима, разлетелись в прах. Она вновь была одна, одна против непонятного, одна против того, что и имени-то не имело. И это был вовсе не господин Мауро ди Мариано.
Усилием воли Элоиза заставила себя сосредоточиться.
Да, кардинал прав, пришло время вытащить на свет ту старую историю. Историю, само воспоминание о которой повергало Элоизу в совершенно непонятное и очень неприятное ей состояние — ей хотелось и на физическом плане забиться в тёмный угол и пересидеть грозу там. Реакция из дошкольного детства — когда ещё существовала иллюзия, что можно хорошо спрятаться, и взрослые не найдут и не отругают. Взрослая Элоиза не могла бы сказать, за что её в данной ситуации ругать и кому, но ничего не могла поделать с реакцией организма и мозга.
Другое дело, что за последние пять лет она научилась из того мифического угла управлять внешней оболочкой так, что невнимательные люди вообще ничего не замечали. Что делать с внимательными, она не знала, и не собиралась сейчас об этом думать.
Нужно действовать.
Элоиза открыла на ноутбуке личную переписку «под крылом». Ура, контакт онлайн.
«Себастьен, очень нужно поговорить»
«Вечером? Или раньше?»
«Немедленно»
«Приходите. Вы прямо сейчас придёте?»
«Да»
«Жду, сердце моё J»
Она закрыла ноутбук, выключила компьютер и побежала в службу безопасности.
Он ждал, стоял в дверях кабинета. К счастью, в приёмной никого не было, ей
— На вас лица нет, сердце моё! Что случилось?
Она смогла только поднять на него глаза. Ничего сказать не смогла.
— Так, понял. Вода, кофе или коньяк? Начнём с воды. Идёмте.
Себастьен проводил её через дверь шкафа на балкон и принёс воды, кофе и коньяк.
— А вот теперь пейте что-нибудь и рассказывайте. Пожалуйста. Вы кого-нибудь убили?
— Нет, — помотала она головой.
— Уже хорошо. Просто побили? Или придушили?
— Нет.
— Рассказывайте, сердце моё, рассказывайте.
Так, раз пришла — не молчи. Собирайся с силами и говори, как бы это сейчас не было сложно.
— Мауро ди Мариано предъявляет мне обвинение в том, что я пыталась убить Анджерри. Он настаивает на том, чтобы я уволилась, иначе на Шарля будут давить из понтификальной комиссии. Но Шарль держится, он сказал, что на моей стороне, и что в понедельник встретимся в том числе и с Анджерри, и попросил меня достать те документы, о которых я когда-то с вашей подачи ему рассказала. О Норе.
Она выложила всё это единым духом, глядя ему в глаза. Он пару раз тихонько выругался, потом обнял её.
— Шарль молодец, мы вас отстоим, даже не сомневайтесь. Где документы?
— В Париже, на улице Турнон. Я хотела попросить Марго привезти.
— Хорошо, но я иногда бываю параноиком. Поедет Карло с кем-нибудь ещё, он знаком с семейством генерала, поедет вот прямо сейчас, и привезёт сюда вашу сестру и документы.
— Вы думаете?
— Да, — он вышел, и она слышала, как просил вернувшегося господина Дзани найти и пригласить Карло, а потом просунул голову в двери шкафа. — Элоиза, выходите. Будут нужны ваши инструкции.
Она вдохнула глубоко, потом встала, собрала корпус, выпрямила спину и вышла. В самом деле, нужны инструкции.
Инструкций было немного, но Карло воодушевился. Задание привезти сюда сестру донны Элы и дочь генерала с ценными документами его необыкновенно обрадовало.
— А документы-то против кого? Неужели Девочке хвоста накрутим? Что-то он сегодня с очень довольным лицом по зданию ходил, непорядок это.
Да, сотрудники службы безопасности не любят господина ди Мариано.
— Карло, не болтай, — скривился Себастьен.
Но чтобы Карло не болтал, нужно было что-то посерьёзнее мрачной Элоизы.
— Могу и не болтать. Мы можем ему, скажем, колесо проткнуть. На его вишнёвой машине. И нехорошее слово нацарапать. Или сделать так, чтобы он своим пафосным ботинком наступил в какую-нибудь смолу…
— Давай сначала данные, а потом смолу, хорошо?
— Да я хотел донну Элу повеселить.
— Донна Эла развеселится, когда ты привезёшь ей сестру с бумагами.
Вечер пятницы и субботу Элоиза промолчала. В буквальном смысле. Говорила только «да» или «нет», сначала, потом перестала. Можно же просто кивнуть головой и не создавать шума.