Лита
Шрифт:
— И так каждое утро? — спрашивает бабушка, не веря.
— Это укороченный вариант, обычно час сорок пять, — говорю я.
— Господи святый, — крестится она. — Смотри, как наизнанку выворачивается, чтобы тебе понравиться.
Она приносит на стол горкой сложенные блины с плиты. Запах обалденный.
— Сама я могу ходить дни ненакрашенная, — улыбается Лита. — Только прохожие пугаются!
И тут она замечает всего две тарелки, две вилки, две ложки на столе. (В Англии
— А вы, баба Даша?
— Что ты, милая, я уж в шесть утра завтрак съела. Мне не надо было краситься! Ну, ухаживай за своим кавалером, а то блины остынут. Вот сметана свежая.
Чай мы завариваем свой, индийский, со слонами на коробке. Баба Даша, сдавшись, присаживается и пьет чай с нами.
— Поведешь, Лита, Алешу окрестности осматривать. Я уж сама не могу, ноги дальше двора не ходят.
— А грибы сейчас есть? — замирает Лита.
— Еще сколько, три дня дожди шли, их понавыскакивала уйма, наверно.
— Я хочу собрать и для Алеши посолить на зиму. Вы меня научите?
— Конечно, милая. Только банки надо достать, у нас с банками беда.
— Я с собой привезла из Москвы.
Я с удивлением смотрю на Литу. Она улыбается моему удивлению.
— Мне мама подсказала, в деревнях ведь ничего нет.
— Ну, собирайтесь и идите. Полдень, как раз хорошее время. Все уже из леса возвращаются…
Я засмеялся.
Баба Даша:
— По грибы с утра рано ходят.
Я:
— Но имкраситься не надо!
И мы смеемся от души вместе. Лита тает в нашем внимании. Она берет два лукошка, и мы идем в лес, который позади дома. Смешанный. Едва мы входим в лес, она прижимается ко мне.
— Ты сегодня в роли Красной Шапочки?
Она неожиданно смеется.
Я:
— Тебе уже не должен быть страшен Серый волк. После всего.
У Литы был абсолютный дар на собирание грибов. Какое-то уникальное чутье и, главное, видение. Я ничего не мог разглядеть в смешанных красках листвы, травы, корней, игл.
Через час она уже наполнила свое лукошко. Самыми разнообразными грибами, среди которых было четыре больших благородных белых, которые считались лучшими среди грибовиков или в грибном искусстве. Считалось высшим достижением и большим искусством обнаружить белыйгриб. Достаточная редкость О чем потом шли разговоры целый день!
У меня на дне валялись пара рыжиков и несколько тощих лисичек. И то найденных по подсказке Литы.
— Не переживай, Алешенька.
Я не любил быть на вторых ролях, да еще с девушкой.
— Через пару дней у тебя появится
— Знаешь, что мне трудней всего: различать их в траве, в листве, под деревьями. Так как я не различаю переходные цвета. А в лесу они все сливаются. Этот недостаток называется цветоаномалия.
— Не может быть, Алешенька, чтобы у тебя что-то было не совершенно! (Она говорила абсолютно серьезно и искренне.) Я помогу тебе. Как не обычно, что у меня что-то получается, а у тебя нет. Ты же все можешь! Даже поцеловать меня.
Она коснулась губами моей щеки.
— Но не хочешь… — сказала она с грустью.
К вечеру Лита с бабой Дашей разбирали грибы и учили меня в них разбираться. Изумительная наука! По шляпке, по цвету, под какими деревьями какие. И как обманчивы бывают большие красивые, но ядовитые грибы, которых я лично в этот день нашел кучу. И только сочувственно-предупреждающие крики Литы останавливали меня от срывания их и бросания в лукошко.
Мне нравилась эта наука. Я был поражен Литиным талантом: она была потрясающая грибница.
Позже баба Даша готовит свежий грибной суп необыкновенного вкуса и жарит белые грибы с картошкой.
Это был грибной пир!
Ночь, темно, Лита голая. Мы бесшумно терзаем, мнем тела друг друга. И я понимаю, что так долго не выдержу.
— Что это за большой амбар во дворе? — шепчу я тихо.
— У нее была буренка, но ее продали — из-за денег. — Губы Литы касаются моего уха.
— А наверху я видел высокую узкую лестницу…
— Там сеновал. Сено…
Она сползает беззвучно вниз, и ее рука сжимает мое вожделение. Слово «член» — ужасное слово. Неужели в прекрасном языке… А упругие груди касаются низа живота, скользят… Занятия любовью в русском языке не имеют глагола. Кроме одного… Грубого ужасного слова, которое сотворили с ней.
Теперь она двумя ладонями сжимает своими грудями меня… Мой…
Опять спирали в мозгу накаляются. Я напрягаюсь.
Она нашла сладкую ловушку, зажим, и сосками водит по нему. Пока я, выгнувшись аркой, луком, дугой, не исторгаюсь на ее кожу, шею, живот, ребра…
— Солнышко мое, — шепчет она, — как я обожаю все, что твое и из тебя…
Сено, сено, сено — кружится в моей голове, вертится, намекает, — и я плавно тону во сне.
С утра пораньше мы идем в дальний лес, пересекая деревню, в хвойный. В нем нет листьев, одна хвоя и иголки. И всего два вида грибов. Я делаю первые успехи, набирая треть лукошка. Лита счастлива за меня и всячески подсказывает, где искать. Слепые зрячих ведут.
Баба Даша, угощая нас поздним завтраком в час дня, говорит: