Лита
Шрифт:
Марек, как самое обыкновенное в жизни, достает большие нейлоновые сумки, громадные пакеты из всех потаенных мест, ложбин, углов и полок начинает собирать заказ.
— Кого ты ведешь на обед? — чтобы что-то сказать, спрашиваю я.
— Ты их не знаешь: Алексей и Лита. Я не привык встречать гостей с пустым столом.
Он выкладывает все на диван, она выбирает цвета. И потом быстро и аккуратно все складывает. Получается компактно.
Мы едем на его «форде-таурусе» в «Националь»,
Метрдотель кланяется Мареку, и нас проводят сквозь кордон. Стол великолепно накрыт, он заказал заранее.
— Неужели я тебя удивил? — смотрит на меня Марек.
— Таким столом — еще бы!
— Наконец-таки.
На Литу начинают оборачиваться взгляды. Она немного ежится. Марек достает из пакета шелковый, расписанный французский платок и набрасывает ей на плечи.
— Здесь бывает немного холодно.
Я сажаю ее спиной к залу, оценивая такт Марека. Ее грудь, затянутая в тонкую шерсть, не может не привлекать внимания.
Стол накрыт на шестерых.
— К нам, может, позже присоединятся, — отвечает он на мой взгляд.
На столе бутылка обледеневшей «Столичной», венгерское шампанское из муската и бутылка итальянского вермута. Марек что-то шепчет стоящему навытяжку метру, и через мгновение Лите приносят апельсиновый сок в тонком хрустальном графине, который днем с огнем по всей Москве не сыщешь. И рядом ставят хрустальный бокал. У нее от удивления округляются глаза.
— Я так понял, наши пристрастия — не ваши пристрастия, и взял на себя смелость принять историческоерешение — заказать вам сок.
Я еще раз поражаюсь его знанию русского языка.
— Спасибо! Водку я пью только под запеченного фазана!
Я удивляюсь, что Лита умеет шутить. Похоже, я всему поражаюсь и удивляюсь в этот вечер. Есть повод, по которому стоит…
— А я знаю место, где подают фазанов и медвежатину — в Архангельском, там есть усадьба.
Метрдотель наливает Лите апельсиновый сок. Она обнимает плечи платком и смотрит нерешительно и одновременно не сдерживая возбуждения на меня. На губах — свежая помада.
Мэтр спрашивает взглядом Марека и после кивка открывает «Столичную».
На столе стоят всевозможные рыбные лакомства: красная икра, черная, крабы, кальмары, осетрина, стерлядь, паштеты, морские печени.
Марек поднимает рюмку:
— Я надеюсь, пару капель шампанского можно Лите, один раз?
Он смотрит на нее, потом на меня. Я киваю. Он наливает.
— Первый тост я хочу произнести за прекрасную Даму, которая оказалась консультантом великолепного класса! За вас!
Звон стекла, хрусталь бокалов. Лита едва пригубливает шампанское и берет апельсиновый сок. Отпивает и начинает намазывать бутерброд черной
Я целую ей руку, у-у, я пьян. Она становится малиновая. Потом пунцовая. Марек начинает ухаживать за ней, потом накладывает мне по куску каждой рыбы и говорит:
— Ешь!
Он наполняет наши фужеры. А я откусываю бутерброд с черной икрой. И смотрю в зал, Литино присутствие все еще не дает покоя им, и многие смотрят даже на ее затылок, на волосы, собранные сзади в пук.
— Алеша, а можно я спрошу?
— Да, конечно.
Я начинаю пробовать рыбу и обалдеваю от ее вкуса. Деньги все-таки дают возможность осязать и…
Она впервые смотрит на Марека (как сквозь стекло).
— Скажите, а почему вы так любите Алешу?
— А вы?
— Его нельзя не любить.
— Вот вы и ответили.
— А если серьезно?
— У нас есть один маленький секрет — в прошлом…
Я делаю движение рукой.
— …который я не могу открыть. Поэтому лучше выпьем за моего необыкновенного друга, который обладает весьма повышенными пятью чувствами и не может ими пользоваться в полной мере — не имея шестого, которое мы должны помочь ему приобрести. За Алексея!
Лита с бокалом сока наклоняется, чтобы поцеловать меня, я забываю и чуть не отдергиваюсь. Потом вспоминаю, что мы не одни, и подставляю ей щеку.
Мы выпиваем с Мареком водку, и я запиваю ее каким-то морсом. Лита ухаживает за мной и кладет крабы.
Я чувствую, что мне надо освежиться, и встаю.
— Алешенька, я провожу тебя, — говорит Лита. Зал приковывает магнитом. Марек внимательно смотрит на меня.
— Алексей, даже не вздумай!..
Мы выходим сквозь стеклянные двери, и кто-то уже кружится вокруг. (Отсюда мы без боя…).
— Лита, — она держит меня за руку, — сколько у тебя с собой денег?
— Я получила стипендию. А что?
— Чтобы мы могли рассчитаться. Твоей стипендии не хватит даже на черную икру! — говорю я, улыбаясь.
— Мы рассчитаемся, когда я все продам. Алешенька, а здесь есть место, где можно поцеловаться?
— Есть, — и я задаю этот вопрос подоспевшему метрдотелю.
Он заводит нас в свою комнату и оставляет одних. Она садится мне на колени и целует. И прижимается. Мы обнимаемся.
Я ополаскиваю лицо из какого-то кувшина с ледяной водой, и мы возвращаемся за стол.
— Лёшик, жульен из осетрины или грибов?
— Из осетрины, — говорит Лита.
— А для нее — из грибов.
— Чего мучиться, — рассуждает Марек, — закажу каждому по два. Виноват, что спросил!
— Царь Соломон не твой папа, случайно?
Литу приходят пригласить на танец. Я даже не успеваю сообразить. «Нет», — говорит, не глядя, Марек. И протягивает мне закурить мои любимые сигареты.