Литераторы Дамкин и Стрекозов
Шрифт:
– Не знала, что вы такие эгоисты!
– воскликнула Лена, и по ее щекам потекли крупные слезы.
– Ба!
– обернулся Стрекозов.
– Девушка плачет! Дамкин, может дадим ей интервью, жалко что ли?
– Ну, раз ты хочешь...
– Почему бы и нет?
– Стрекозов почесал подбородок.
– Эй, девушка! Не плачь! Хочешь, мы тебе два интервью дадим: одно - Дамкин, второе - я?
Лена, всхлипывая, подошла к литераторам.
– Пошли в кафе, - предложил Дамкин, беря ее под ручку.
– У нас есть еще
Ближайшее от их дома кафе было простой столовой с грязными столиками. Стрекозов сбегал к раздаче, где, к счастью, не оказалось очереди, и вернулся с подносом, на котором стояли три граненых стакана с мутным напитком, именуемым в столовых кофе, и лежали три симпатичных булочки с изюмом.
– Угощайтесь!
– предложил литератор.
– Я не люблю кофе. У меня потом от него голова болит...
– Да разве это кофе? Так, бурда какая-то из сгущенного молока! Зато булочка вкусная! Берите!
– Спасибо, - девушка взяла булочку и стакан, потом вытащила из сумки большой блокнот и ручку.
– Можно задавать вопросы?
– Можно, - разрешил Дамкин, откусив добрую половину булки.
– Как вы познакомились друг с другом?
– Это очень интересный вопрос!
– Стрекозов щелкнул пальцами.
– Еду я как-то в трамвае. Народу не очень много, но все места заняты. А я так устал... Смотрю, сидит какой-то козел, молодой, здоровый... На нем пахать можно, а он сидит! Ну, я и начал так вполголоса сам с собой разговаривать, что, мол, еду с ночной смены, весь замученный, больной, а тут такие здоровые парни расселись и место не могут уступить... Этому козлу стало стыдно, и он встал.
– Козел - это был я, - пояснил Дамкин.
– Смотрю, стоит надо мной какой-то кретин и ноет, что весь больной... Чего, думаю, с больным связываться? Встал и уступил ему место. Он уселся и сидит такой довольный, радостный... Я думаю, ух ты гад! И начал этак негромко, что у меня нога с детства искривленная, а второй ноги вообще нет, протез вместо второй ноги... А некоторые сидят и в ус не дуют... Кретину стало неудобно, и он уступил место.
– Только Дамкин собрался сесть, как влезла в трамвай толстая потная женщина, растолкала нас в разные стороны и плюхнулась на сидение! Я повернулся к Дамкину и пожал плечами. Он понимающе кивнул в ответ, и мы познакомились...
– А как у вас появилась идея написать роман о Билле Штоффе?
– О, это тоже целая история!
– Дамкин расположился поудобнее.
– Мы жили тогда у Карамелькина, ну, и решили написать о Билле Штоффе роман.
– Вот читаешь вашу книжку, - Лена облокотилась на стол, - и сразу ясно, что под этими дикими прериями понимается наш город, грубые, грязные и неграмотные ковбои - это наши советские люди... Шериф и его подручные менты, и так далее... Ведь правда?
– Ну, - смутился Дамкин, который и не предполагал в своем романе такой глубины, - допустим...
– А
Стрекозов поморщился.
– Послушайте, милая девушка, - сказал он.
– Почему вы все сводите на политику?
– Наше общество насквозь политизировано! Любой советский человек должен быть либо за советскую власть, либо против!
– Вы против?
– поинтересовался Дамкин.
– Против, - решительно кивнула Лена.
– А вы что, за?
– Нет, - молвил Стрекозов.
– Есть еще и третья альтернатива!
– Какая?
– Нам на советскую власть наплевать! Есть она, или ее нет, нам это абсолютно по-фигу!
– Но это же... Просто нечестно!
– Лена, - предложил Дамкин, - давайте не будем о политике! Поинтересуйтесь лучше, какое у Стрекозова любимое кушанье, какой сорт коньяка предпочитает Дамкин... Говорить о советской власти - это все равно что критиковать погодные условия!
– Я думаю, что написать веселую и добрую книжку - это лучше, чем сделать кровавую революцию, - сказал Стрекозов.
– Даже если эта революция против коммунистов. Ибо революция унижает человека и ухудшает. А веселая книга его улучшает и даже в некотором смысле возвеличивает.
Лена возмущенно вскочила.
– Эх вы! А еще литераторы! Я-то думала, что вы... А вы!
Девушка, окончательно разочарованная в Дамкине и Стрекозове, схватила свою сумку и убежала из кафе.
– Такая молоденькая девушка, - задумчиво сказал Стрекозов.
– Ей бы о любви думать...
– Да ну ее на фиг!
– отмахнулся Дамкин.
– Привязалась со своим интервью! Нам уже давно пора статью про Сахалин относить, Однодневный, небось, заждался... Пошли!
И аполитичные литераторы двинули на выход.
Глава следующая,
в которой Дамкина и Стрекозова выгоняют с работы
Не волнуйтесь, все будет плохо!
Выше голову, пессимисты!!!
Заповеди настоящего пессимиста
Как всегда, вахтер на проходной в здание редакции "Путь к социализму" громко храпел и не обратил на вошедших литераторов никакого внимания. Дамкин и Стрекозов поднялись на четвертый этаж, Дамкин, взявшись за ручку двери в редакцию, пожаловался Стрекозову, что в этом дореволюционном доме нет лифта.
– Это точно, - подтвердил Стрекозов.
– Капиталисты - такие сволочи! Совсем строить не умеют!
Настроившись таким образом на общение с главным редактором, друзья вошли в дверь.
– Здравствуй, Люся!
– громко поздоровался Дамкин и, не теряя времени, выложил подарки.
– Вот духи, теперь от тебя будет хорошо пахнуть! Вот чулочки, в них твои ножки будут выглядеть гораздо стройнее! А это, литератор интригующе понизил голос, - такая штучка... Тебе наверняка понравится...