Литературная Газета 6315 ( № 11 2011)

Литературная Газета

В финале, как это испокон веку было на театре, каждый получает по заслугам: женщина – мужа, мужчина – семью и наследников, дети – тёплый родительский дом. Современная драматургия по большей части ставит диагнозы: общество разлагается, семья умирает за ненадобностью, человек деградирует. И с изуверским удовольствием констатирует: крах человечества неизбежен. Да, если женщина перестанет бороться за семью, человечество вымрет. Очень быстро. И без всяких вселенских катаклизмов, которыми нас так пугают в последнее время.

Маленькая служаночка, ожидающая ребёнка от Рикардо, долго и пристально вглядывается в очертания Колизея и поднимает руки к небесам в немой мольбе. И громада кровавого ристалища рассыпается на наших глазах.

Виктория

ПЕШКОВА, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ–МОСКВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Глория – «Глории»

Искусство

Глория – «Глории»

ОТЗВУКИ

В Рахманиновском зале Московской государственной консерватории не так давно состоялся весьма примечательный (при всей, казалось бы, явной «скромности» мероприятия) концерт хора «Глория» Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова.

Этот женский камерный хор, сравнительно небольшой по своему составу, имеет тем не менее исполнительскую жизнь значительно более богатую, чем иные филармонические и профессиональные хоры в России: гастроли коллектива регулярно проходят не только у нас в стране, но и за её пределами – в Польше, Чехии, Германии, Франции, ряде скандинавских стран. Хор при поддержке университета выпустил не один диск со своими записями. Концерт «Глории» в Москве, состоявшийся 27 февраля на престижной столичной площадке, – закономерный результат высокой исполнительской культуры, которую создала и поддерживает руководитель хора Марина Жулябина.

В программе концерта – духовная музыка России и Западной Европы. Но репертуар не отличается рутиной: наряду с прочно вошедшими в концертный обиход хоровыми сочинениями Моцарта, Каччини, Чеснокова, Веделя, Бортнянского присутствуют сочинения Пахельбеля, Бриттена, Балакирева, наконец, музыка нашего современника – костромича А. Документова. Такое отношение к репертуару сразу показывает кругозор и культуру исполнителей. Как всегда, замечательно звучал голос солистки Елены Александровой, который на концертах превращается буквально в музыкальную и душевную составляющую всего звучания.

Но акцент хочется сделать немного на другом. Благодаря чему обычный студенческий университетский хор достиг такого исполнительского расцвета? Конечно, благодаря дирижёру и певицам. Но им было бы очень нелегко существовать, и репетировать, и гастролировать без поддержки администрации Костромского университета и в первую очередь его ректора – Николая Михайловича Рассадина. Обычно – и это очень несправедливо – в тени музыкальной славы остаются люди, без которых этой славы попросту не было бы: Балакиревы, Беляевы, фон Мекк, Мамонтовы и многие другие их коллеги и соплеменники в истории русского искусства. Хорошо, что и в наши противоречивые дни, когда государство объявило чуть ли не войну академической культуре, есть подвижники, благодаря которым отечественное хоровое исполнительство живёт и вопреки всем трудностям времён продолжает радовать сердца слушателей и делать мир чуточку краше.

Алексей ВУЛЬФОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Страшноватый

балаган

Искусство

Страшноватый балаган

КНИЖНЫЙ

РЯД

С. Батракова. Театр – Мир и Мир – Театр . Творческий метод художника XX века. – М.: Памятники исторической мысли, 2010. – 264 с.: ил. – 800 экз.

Книга Светланы Батраковой фундаментальна и скорее эпична, чем драматична (хотя и носит подзаголовок «драма о драме»). Это не значит, что в ней нет «драматизма». Но сюжет развёртывается очень не явно, с постоянными культурологическими отступлениями в древние ритуалы и античную архаику, а также с «академическим» цитированием многочисленных источников. Мне даже кажется, что внешнее членение книги на «действия», «прологи» и «интермедии» не помогает читателю разобраться в драматургии «мировой игры», какой она предстаёт в исследовании. А вот чего явно не хватает, так это авторских «ремарок». Каких-то внятных оценок и комментариев. Учёный тут явно побеждает критика, желание понять сильнее желания оценить, хотя в нескольких местах авторские оценки, тревоги и сомнения всё же прорываются. Сомневаться, как мне представляется, есть в чём и комментировать есть что.

Начиная разговор, автор погружает нас в мир архаики и ритуальной игры, определяя «подпочву» не только современного искусства, но и знаменитого романа Сервантеса, насквозь театрального и игрового. Предшественниками «безумца» Дон Кихота были «архаический глупец, безумец, шут, актёр». Трикстер. Его роль в первобытной культуре амбивалентна – он и шут, и маг, и «никчёмный» пройдоха, и владелец некой тайны. Он будоражит застоявшийся мир, нарушая табу и запреты. Знаем. Читали у М. Бахтина о мире «карнавальной культуры», где всё переворачивается вверх дном. Но С. Батракова идёт дальше. Её исследование не просто констатирует наличие архетипической силы в культуре и искусстве, но по-своему «драматизирует» культурный процесс. Мир развивается. Игра меняет свои формы. Архаический Трикстер видоизменяется, как меняется и мир вокруг.

Анализ науки, культуры и искусства XXстолетия, пожалуй, самое интересное в книге. В анализе научного мировоззрения этого столетия однонаправленная «стрела» времени сменяется образом «Сети» («Всемирной паутины»), а затем и «поля», где все частицы энергетически заряжены и связаны друг с другом. Подобные «энергетические» поля особенно наглядны в авангардной живописи с её пульсирующим, игровым, шоковым началом. Говоря о ней, автор постоянно пользуется термином «бриколаж», введённым Леви – Строссом в связи с первобытным мышлением. Это и некое постижение мира «по касательной», и стремление что-то «варганить» из подручных материалов. Ага, значит, когда на выставке перед глазами груда мусора – это и есть бриколаж! И постижение мира «по касательной» налицо. Каким бы учёным словом подобный «творческий метод» ни называть, оно не снимает возникающих вопросов. Художник оставляет на усмотрение зрителя не проработанный материал. Руины и клочки. Не каждому зрителю захочется доделывать за него его работу. И главное – зачем? «Послания»-то нет! Да и сама эта «театральная» игра не является ли прикрытием для разнообразнейших симулякров?

Но погодите! Автор ещё всего не сказал. У него тоже накапливаются сомнения. Анализируя «Гернику» Пикассо, автор видит и тут «бриколаж» и «кукольную» театрализацию. Это не столько «классический» образ, сколько «выброс энергии». Мне кажется, что это всё-таки образ, пусть и шоковый. Иначе теряется связь с традицией мирового искусства, где были и «Расстрел повстанцев…» Гойи, и «Последний день Помпеи» Брюллова. Другое дело, что сам образный язык претерпевает изменения. И тут автор пусть и с некоторой осторожностью, но высказывает сомнения: