Литературная Газета 6331 ( № 27 2011)
Шрифт:
«Русская поэзия. XXI век»
В никуда уходит творчество.
Остаётся молодечество
Да постылое пророчество,
Где про дым и про Отечество.
Весь двадцатый – пьём и маемся,
В двадцать первом бьёт похмелием.
Для кого мы так стараемся?
Всё и так давно успели мы:
Уж страна не будит поутру,
Просыпаемся к обеду мы.
И гордимся, что не пороты,
Да спортивными победами.
На Крымской набережной
Плывут Москвой-рекой трамвайчики,
Играют солнечные зайчики,
И аккуратные лужайчики
Стрижёт узбек.
Остались в прошлом каравайчики,
Трактиры, бани, балалайчики…
Железный век
Идёт путём своим, не спросится,
И по волнам пустынным носятся
Тоска, печаль и миноносица – Совсем одна.
Все миноносцы пали в омуты,
Лежат, уста стальные сомкнуты,
И пушки, длинные, как комнаты,
Глядят со дна.
Империя лежит, ей дремлется.
Родная, с чернозёмом, з'eмлица
Горчит в горсти.
Уже последнее отъемлется,
И нету ни царя, ни кремлинца
Сказать: прости.
Играй же потихоньку вальсами,
Горилкой, газом, аусвайсами,
Моя страна!
Умрём, сказать «спасибо» некому,
Наверно, и живём поэтому:
Ведь ты – одна.
Ночной пожар
Ген. Полякову
Тьма за окнами – тьма, а не марево
Беспокойных больших городов.
И огромное страшное зарево
Средь ночных неподвижных снегов.
С каждым шагом тревожнее дышится,
С каждым метром – навстречу беде.
Вот сирена пожарная слышится,
Вот промчались… Но где это, где?
Ничего не видать за деревьями!
И зачем мы оставили дом
И бредём нежилыми деревнями
По дороге, покрывшейся льдом?
Что нас выгнало в поле с товарищем?
Что мы ищем в морозной ночи?
Вот проходим с опаской над кладбищем,
Где могилы неведомо чьи.
Всё тревожные мысли проносятся.
– Боже правый, прости, не суди!
И лишь пламя до неба возносится,
Как молитва из грешной груди.
Только это продли
Ив. Русанову
Потому что живём, потому что уже не поём,
Потому что забыли дыханье чумы, Колымы и сумы,
Потому что страна порастает быльём, вороньём и ворьём,
Потому что – «не мы», ну а может быть, всё-таки – мы?
Потому что черны и своей, и чужой чернотой,
Потому что устали задолго ещё до войны,
Потому что тоска под орлом и тоска под звездой…
– Ну же, что там ещё? Чем ещё мы сегодня больны?
Эх, вино-зелено! Нам ли слушать их заячий стон?
Потерявший любовь не спасётся писанием книг!
Только музыки звон, уходящий бессмысленный звон!
Только это продли – на глоток, на улыбку, на миг!
Норд
Я упал в эту осень, как с праздничной масляной горки!
Где вы, руки мои, где вы, ноги? Не чую земли!
Полной грудью вдыхал её воздух, сладчайший и горький,
И осенние листья подошвы мои замели.
Что мне делать с тобою, моя мировая отрава?
Где ты, лето моё, где вы, зимы и вёсны мои?
Появляется осень и ставит избранников справа.
Остальным хоть запей, хоть рыдай и напрасно моли.
Зацелован тобою до самых до рыжих отметин.
Русским викингом кличут меня, и спасибо на том.
Твой приход, как ладья, и след её долго заметен
Средь синеющих рек, зарастающих снегом и льдом.
Я упал в эту осень, чтоб встать в полный рост в эту зиму.
Нашим жёнам варить твоих листьев сладчайшую падь.
Отплывает ладья: чьи-то души валькирии примут.
Ну а нам ещё год у причалов заснеженных ждать.
Статья опубликована :
№29 (6331) (2011-07-20) 2
2
/publication/214/
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 1,7 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии:
Летнее солнцестояние
Литература
Летнее солнцестояние
ВПЕРВЫЕ В «ЛГ»
Галина ЩЕРБОВА
Родилась и живёт в Москве. Окончила Институт журналистики и литературного творчества. Начала публиковаться с 2009года в журнале «Москва», в 2010году получила премию по отделу поэзии. В 2011 году в «Арионе» опубликованы несколько верлибров. Автор трёх сборников стихов и книги эссе.
***
Деревня на холме. Дома тенями.
Звериный след отчётлив. Ни души.
Крапива за осевшими плетнями.
У сгнившего колодца камыши.
В стропилах ветер. Клочья серой дранки.
Заглохли огороды на задах.
И яблоки, как скорбные подранки,
даются в руки в спутанных садах.
Живая жизнь другой тропой ведома.
Но чей-то взгляд коснётся невзначай:
из окон развалившегося дома
вослед прозрачно смотрит иван-чай.
В БЕЛУЮ НОЧЬ