Литературная Газета 6345 ( № 44 2011)

Литературная Газета

коему названья нет,

и до той поры, покуда

существует белый свет,

может статься, недалече.

Но от века - там и тут -

по этапу русской речи

нас конвойные ведут.

Оттого, что уязвимы

наши души во плоти,

все пути исповедимы,

кроме крестного пути.

Поминай меня, Иуда,

от угара этих лет

и до той поры, покуда

существует белый свет.

***

На

площади возле вокзала,

где мается пришлый народ,

блажная цыганка гадала

кому-то судьбу наперёд.

И было в конечном итоге

понятно, зачем и куда

по Юго-Восточной дороге

ночные бегут поезда.

Когда,

на каком полустанке

из полузабытого сна

гадание этой цыганки

аукнется, чтобы сполна

довериться и достучаться

и чтобы - в означенный час -

по линии жизни домчаться

до линии сердца как раз!

***

На Савёловском сонном вокзале

провожала и плакала, но[?]

Помахав на прощанье в окно,

я уехал туда, где не ждали,

где уже ни друзей, ни любви -

только шалые дни за плечами,

только тихие слёзы твои

настигают, как пули, ночами.

Может быть, уходя наугад

по сквозному закатному следу,

я вернусь на полжизни назад

и уже никуда не уеду.

***

Как будто не спишь,

но при этом боишься проснуться,

как будто бежишь,

но совсем никуда не спеша -

и вот наступает пора

наконец оглянуться,

и в столп соляной обратится

живая душа.

Бывает и хуже:

забудешься и обернёшься,

душой соляной сатанея

в дорожной пыли, -

как будто не спишь,

но уже никогда не проснёшься,

как будто бежишь,

 но уже не касаясь земли.

***

Не отчаивайтесь, полноте,

преходящее не в счёт.

В этой сумеречной комнате

время побоку течёт:

та же музыка астральная

по периметру кружит

и гитара фигуральная

на диване возлежит.

По лимиту вдохновения

суету окоротив,

потолкуем о забвении,

если вы не супротив.

Не отмалчивайтесь, полноте,

посидим накоротке

в этой выморочной комнате

у судьбы на поводке.

СТАНСЫ

Который год заела суета:

по

кругу воевали-пировали,

но проносящий ложку мимо рта

насытится когда-нибудь едва ли.

По разуменью каждого из нас

живём на положении особом;

но суета заела, Бог не спас

и что-то заколодило за гробом.

Проносятся лихие времена

до апокалипсического срока -

наверное, кому-нибудь нужна

такая бесполезная морока.

Но чур меня!
– сижу навеселе

по случаю суровой непогоды,

как Человек на суетной земле -

последнее творение природы.

***

[?]и вот зима:

на крышах - иней,

на сердце лёд, само собой.

Идёт поэт, от стужи синий,

но вообще - не голубой.

Вчера болезного хвалили,

потом поили задарма,

а поутру о нём забыли,

и вот, пожалуйста, - зима.

Автоматически рифмуя

какую-то белиберду,

поэт идёт и негодует,

и замерзает на ходу.

Куда несёт его по свету,

по гололедице земной?..

Не позавидуешь поэту

с утра.

Особенно зимой.

ТРИДЕВЯТОЕ АВГУСТА

Тридевятое августа.

Ночь напролёт

я сижу в полутёмном углу "поплавка",

и какой-то эстет на эстраде поёт:

– Ах, зачем эта ночь

так была коротка!..

От луны по воде незатейливый след,

городского романса простые слова -

дежавю продолжается тысячу лет:

человек умирает, а память жива.

В акватории неба, у всех на виду,

по течению ночи плывут облака.

Не гони лошадей,

я допью и уйду.

Тридевятое августа.

Жизнь коротка.

***

В этом городе областном

даже воздух уже не тот[?]

Липа старая под окном

от усталости не цветёт.

Мы состарились вместе с ней -

устаканились, отцвели.

Но в один из осенних дней -

на оставшиеся рубли -

я возьму проездной билет

в тот июнь, где, дыша тобой,

осыпается липов цвет

по-над городом и судьбой[?]

ОБЛАКА

Человеческим законам

неподвластные пока,

над Кожевенным кордоном

вечереют облака.

Собираясь у излуки,

вечереют надо мной -

выше боли и разлуки,

выше радости земной.

Если к облаку подняться

по закатному лучу,

то такие песни снятся -

просыпаться не хочу.