Литературная Газета 6358 ( № 6 2012)

Литературная Газета

Благообразен дед мой, как святой.

И входят гости... Русским духом пахнет

И русской православной стариной.

* * *

Не знаю, может, - свыше дано

Мне прокрустово ложе плоское...

Господи! Оборони меня, Бородино!

Поле Куликово и Прохоровское!

Пруды Патриаршие и Чистые!

Крепкая броня и танки наши быстрые...

Пародии

от Евгения Минина

Пародии от Евгения Минина

ОПРАВДАТЕЛЬНОЕ

Тут перед нами проходили греки

и выпили всю воду из реки.

А может, скифы... Или крымчаки.

Майя Никулина

Я объясню вам истину одну:

Идя по речки высохшему дну,

воспринимаешь истину такую,

которую я тотчас же втолкую,

в неё идею новую вдохну.

И чтоб в дальнейшем не было беды,

запомните, родные человеки,

и знайте - если в кране нет воды,

то виноваты скифы[?] Или греки.

АНТИКАБАЧНОЕ

Как намечалось много,

Сложилось мало как:

Мерещилась дорога,

А выпадал - кабак.

Евгений Чигрин

В судьбе моей проблема,

Порой впадаю в шок:

Мерещится поэма,

А пишется стишок.

Но главная досада

В связи с таким житьём:

Мерещится, что надо

Завязывать с питьём.

КИТАЙНОЕ

Свой путь земной пройдя

до середины,

Я очутился на краю земли,

Где море Жёлтое, где строят

хунвейбины

Дороги новые, дома и корабли.

Андрей Сизых

Я брёл на юг сквозь степи и долины,

И Стену без проблемы перелез.

Китайцев сосчитать до половины

Хотелось почему-то позарез,

Чтоб как-то переплюнуть

Мандельштама

И сочинить неповторимый стих.

Который год считаю их упрямо[?]

И нет конца.

Прощайте.

Ваш Си Зых

Пятикнижие

Пятикнижие

ПРОЗА

Александр Григоренко. "Мэбэт (История

человека тайги)".
– М.: Арсис Букс, 2011.
– 232 с.
– 3000 экз.

"Мэбэт" - первая крупная проза сибирского писателя Александра Григоренко. Это повесть-притча о гордом "любимце божьем", который не ведал ни поражения, ни страдания, ни раскаяния, но однажды узнал, как тяжела человеческая жизнь, и понял, что удача его была в долг. Жанр притчи труден: требует лаконичности изложения, не допускает перехлёстов сентиментальности или этической двусмысленности. Автору притчи не удастся спрятаться за иронией: он не имеет права притворяться, что хотел сказать не то, что сказал, поэтому он безоружен перед критикой. Григоренко сумел остаться последовательно неироничным, и в этом немалое достоинство его книги. В то же время лаконичностью, упрощённостью фона, а также мистическими ходами "Мэбэт" похож на готовый сценарий для хорошего, умного взрослого мультфильма.

ПОЭЗИЯ

Ната Сучкова. Деревенская проза .
– М.: Воймега, 2011.
– 76 с.
– 500 экз.

О той поре, когда трава была зеленее, а дожди - теплее, помнят все. Детство, юность - бесценный запас поэта. Но лишь немногим удаётся схватить, сохранить, передать эту свежесть, яркость, выпуклость воспоминания, избежать пафоса, ни разу не оступиться в пошлость и притом к месту ввернуть острое крепкое слово. Возможно, главная примета стихов Наты Сучковой - их связь с настоящим. Это не то прошлое, что хранится в архиве или библиотеке, куда заходят по случаю, - это прошлое, которое воспитало мысли и чувства, став их частью, оно всегда с нами и исподволь направляет наши поступки. Сучкова родилась и живёт в Вологде, а сборник свой назвала "Деревенская проза". Но это, несомненно, поэзия, тонкая, с провинциальной терпкостью и нежностью, современная, с расшатанным ритмом и рифмой, с чувством юмора и умной неокончательностью взгляда. Сборник можно просматривать как альбом удачно схваченных кадров, переживая яркие вспышки узнавания.

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

История русской литературной критики : советская и постсоветская эпохи / Под ред. Е. Добренко, Г. Тиханова.
– М.: Новое литературное обозрение, 2011.
– 792 с.
– 2000 экз.

Авторы рассматриваемой книги озаботились масштабной задачей: написать не "учебник, рассчитанный на студенческую аудиторию" (этим, по их мнению, прежде исчерпывалось изучение советской критики), - а труд, который соединил бы "объективность, исторический нарратив и концептуальность". По флангу объективности атака провалилась: складывается впечатление, что авторы были несказанно рады выразить своё отношение к коллегам-критикам и утвердить собственные взгляды. Концептуальность в порядке: в книге с редким единодушием обличаются "имперскость" литературной критики и все отрицательные свойства, которые желательно с нею связать. А вот воплощение третьего компонента - исторического нарратива - делает книгу интересной (хотя довольно вязкой) и не лишённой тонких наблюдений. Читателю-неспециалисту, чтобы лучше ориентироваться в материале, стоит сначала полистать "учебник", а по ходу чтения обращаться к источникам, постаравшись составить о них собственное мнение: "История русской литературной критики" такое желание пробуждает.