Литературная Газета 6392 ( № 45 2012)
Шрифт:
В чём неожиданный секрет нового на литературном поле, ранее никому не известного автора по имени Сергей Муравин. Наверное, во внезапной свежести восприятия, в том, что писатель использует в своих художественных произведениях элементы того, что называется non-fiction. Например, в "Псевдониме" неожиданно возникают культовые персонажи сегодняшней Москвы - пусть впроброс, рикошетом, они создают атмосферу абсолютной реальности повествования. Знаменитый художник "МК" в кожаном плаще до пят или ныне покойный Георгий Анджапаридзе - участник скандала с невозвращенцем Анатолием Кузнецовым, а впоследствии знаток детективов и, по его собственному признанию автору, - тайный литературный "негр". Конечно, последнее проверить нельзя и приходится верить
Именно потому я не могу согласиться с мнением первого рецензента о двух параллельных линиях повести. Наоборот, мне в этом видится разоблачение сегодняшних издательских технологий. Романы, за которыми не стоят реальные писательские имена, - наверное, сегодня это бич нашей литературы. С. Муравин, в сущности, преподаёт нам анатомию крупного издательского бизнеса, философию подделки и своей повестью оправдывает собственную разоблачительную фразу о том, что литература - это "ветвь криминальная бизнеса", который сегодня диктует нравы нашему книжному рынку. К сожалению, это печальная правда, которую подтверждают постоянные скандалы, имеющие место в крупных издательских концернах.
То же смешение фантазии и реальности мы видим в короткой эмоциальной вещи "СССР: БОГЕМА". Здесь всё наоборот: повесть объявлена как нечто непридуманное, именно non-fiction, более того, здесь возникает реальный, но нелегальный книжный рынок на Кузнецком в середине 60-х годов ХХ века, герой с приятелем читают запрещённые книги, запрет на которые как бы отличает их тайным знаком принадлежности к определённому сообществу, что не всегда справедливо, или едут в гости к реальному поэту - гениальному Лёнечке Губанову, но вдруг в центре Москвы и тоже в реальном московском кафе появляется[?] то ли призрак Хемингуэя, то ли сам великий писатель (но уже после своей физической смерти!), который пьёт с персонажами повести реальное дешёвое вино.
Прошлое и настоящее артистично перемешано, и на месте нынешнего Макдонал[?]дса вьяве возникают черты уже забытого кафе "Лира", где по вечерам собиралась пёстрая, говоря сегодняшними словами, тусовка.
Есть в первых двух повестях и элементы переосмысления прошлого - иногда рискованные, даже сомнительные, но в целом на грани фола.
В этой неожиданной прозе почти нет диалогов, случайных сцен и эпизодов - из прозаического текста убрано всё лишнее, что тормозило бы динамику книги, отжата "литературная вода", с помощью которой набирают издательские объёмы. Остаётся только суть, только стремительное действие. Автора можно с полным правом охарактеризовать как настоящего художника слова.
Подчеркнём, что это первая книга из заявленного автором цикла, первая из, как определил свои замыслы писатель, "авторской серии "русский палимпсест". Честно говоря, мне не нравится литературная серийность. Но об этом говорить ещё рано, надо посмотреть, что возникнет из самонадеянной авторской "заявы".
Особое внимание стоит уделить третьей повести книги. "Кровинка" - это печальное и мудрое повествование о том, как приятель автора некто Веня решил покинуть Родину и что из этого вышло. Сюжет можно пересказать. Интонацию не перескажешь. А "Кровинка" во многом написана именно непередаваемой сострадательной интонацией. Вот Веня, герой повести, размышляет
Она стала напоминать ему скупую хищную старуху, которая держит в матрасе несравненные ценности - золото и бриллианты, платиновые цепи и жемчужные ожерелья, россыпь изумрудов и гранатов - и одалживает у мира деньги на дешёвую бижутерию. Деньги отдаёт с процентами, которые выдаивает из налогов на его, Венькины, скромные заработки. Это называется глобальная интеграция или что-то вроде того". И ведь герою повести не откажешь в экономической логике.
Автор доводит судьбу своего героя почти до осуществления его высшего жизненного замысла. И в этой точке становления судьба Вени резко обрывается[?] Может быть, автор проявил чрезмерную жестокость к созданному им образу, но она точно мотивирована. Человеческое общество не позволяет подняться выше той планки, которую оно жёстко обозначает каждому человеку.
Именно в этой повести у героя под ногами клубилась "вселенная смыслов". Это, впрочем, характеристика всей книги, полной глубинными смыслами, без которых немыслима настоящая литература, - неожиданно яркой, свежей и вырывающейся из сегодняшнего общелитературного контекста,
Что же, посмотрим, что будет дальше. Первый шаг, то есть первая из объявленных книг, радует свежестью слова и чувства и временами поражает остротой авторской мысли.
Я думал, что мне удастся первым откликнуться на замечательную книжную новинку. Однако, как оказалось, меня опередил вездесущий "МК", который посвятил "Богеме" Сергея Муравина свой моментальный отклик. Приведу только одну фразу: "Прекрасное и одновременно серьёзное чтение[?]" И знаете, как ни странно, но с этим нельзя не согласиться.
Борис МЕЛАШОВ
Книги Сергея Муравина "СССР: БОГЕМА. ТРИ ПОВЕСТИ" и роман-дилогия "СТРАНСТВИЯ В ОБЛАСТИ НЕВЕДОМОГО ПО ДОРОГЕ К РАДОСТИ И ЗАБВЕНИЮ[?]" (находится в печати) будут представлены на стенде издательства "МИК" (№ H-39) и на стенде "Литературной газеты" (3-й этаж, зал 18) на Ярмарке интеллектуальной литературы в Центральном Доме художника на Крымском Валу с 28 ноября по 2 декабря с.г.
На родине Снегурочки
На родине Снегурочки
МУЗЫКА ЗВУЧИТ
В Государственной филармонии Костромской области открылся Органный зал
Голландский органист Йорун де Хан, давший серию концертов по случаю этого события, прослезился, когда смотрел, как дети, пришедшие на первый в Костроме концерт органной музыки, фотографировали орган и не желали уходить, всё рассматривали его как какое-то чудо. Много лет в древнем русском городе ждали появления столь величественного инструмента, и вот благодаря поддержке администрации области состоялись первые органные концерты. И где - в совершенно новом Камерном зале с мозаичными узорами окон в псевдоготическом стиле, современной подсветкой, изящной мебелью. Зал невелик - на 120 человек, но очень располагает именно к классике, которая, несомненно, требует не только гармоничного восприятия, но и достойного преподношения. Филармония в Костроме вообще в прекрасном состоянии, едва ли не лучшая в северной части Центральной России.
Инструмент был построен в Голландии в 1960 году, затем уже в наши дни его реконструировали специально для Костромы. Директор фабрики органов Питер ван Рант прибыл в древний русский город для окончательной отладки своего детища и тоже был очень растроган на концерте, увидев восторженные лица публики. Орган невелик - 646 труб, 11 регистров, 2 мануала, но имеет приятный звук со множеством тембровых оттенков. Особенностью именно этого инструмента является то, что органист располагается не спиной, а боком к залу.