Литературная Газета 6395 ( № 48 2012)
Шрифт:
– Сразу?!
– Нет, конечно. Вначале позавтракаем. Ну всё, иди! Дай поспа-ать!.. Займись чем-нибудь...
Мать укрывается одеялом с головой.
Никитка понуро бредёт в спальню.
– Легко сказать, займись чем-нибудь! А чем? Может, за стрелками последить? Но они так медленно идут, от скуки уснёшь. Поиграть игрушками? Нет! Начнёшь шуметь, мама сердиться будет. Лучше в окно посмотреть, на наш буль-вар!
Никитка влазит с
– Какой он, буль-вар, большой! И самое интересное в нём - это песочница! Её дядя Коля прошлым летом сделал. В ней песок чистый-чистый и жёлтый-жёлтый! Вадька говорит, это морской песок. И врёт! Дядя Коля песок из карьера привёз. Морской песок - белый.
Никитка влазит на подоконник с ногами.
– Интересно, а что это в песочнице лежит? Ку-укла! Это же Надькина кукла! Соседки по этажной площадке! Забыла! Дождь вчера вечером пошёл, и забыла! Эх! Одно слово - девчонка! Воображала несчастная! Наверно, ничуточки и не ревела! Кукол у неё, говорит, тыща! Ей новый папа покупает. И жалко ей этой куклы нисколечко не будет... А вот я, когда солдатика пластмассового потерял, плакал... У-у! Правильно ей вчера Вадька наподдал. А то, ишь, дразниться начала: "Ой-ой-ой! А твой папка, Вадька, от вас ушёл и ты теперь брошенный..." Дура! Ну и что? Мой папка, мама говорила соседке, навсегда умер от пули, когда я родился. И что я, умер? И Вадька не умрёт...
Никитка сердито завозился на подоконнике при воспоминании о вчерашних переживаниях.
– Правда, Надька тоже здорово дралась. Вот этой куклой. Даже руку ей оторвали. Вон, у скамейки валяется.
Никитка прижимается лбом к стеклу.
– У! Какое стекло холодное! Если на него подышать, оно запотеет. Можно что-то нарисовать...
Кружок! Точка! Ручки и ножки! Так... Платье в горошек! Вышла - Надька!
– Ха-ха! Нужно теперь посмотреть, где уже маленькая стрелка...
– Фу! Как медленно идёт время! И почему взрослые говорят, что оно скачет?..
Перекрёсток несовпадений
Перекрёсток несовпадений
Ольга
ГОЛУБЕВА-СВАНБЕРГ
Прозаик, поэт, переводчик. Родилась в Санкт-Петербурге. Живёт в Хельсинки.
Координатор по связям с соотечественниками и член правления Объединения русскоязычных литераторов Финляндии (ФинЛитО). Автор романа в стихах, новеллах, эссе и переводах "Две осени года" (Санкт-Петербург, Алетейя, 2010), вышедшего в серии "Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы", и книги "Время действия (Сага о дилетантах)" (Издательство Союза писателей Санкт-Петербурга, 2011).
Дипломант конкурса русской поэзии "Под небом Балтики - 2012" в номинации "Лирическая и любовная поэзия" (Таллин, Эстония). Лауреат премии
Перекрёсток несовпадений
"...А может, я трус?! Наверное, я трус. Этого не...
Но это факт! Да! Я - тру-ус! К тому же боящийся в этом признаться.
Даже себе...
Думаю о ней. Хочу её видеть!
Но когда мы встречаемся, что-то приливает к голове, голос срывается, и я себе уже не хозяин.
Надо бежать со всех ног от этого места! От неё! От своего... позора[?]
Вот опять сижу, как чугунный болван, не могу выдавить ни слова.
А она непринуждённо рассказывает о чём-то, помешивая ложечкой в стакане..."
"...Я - дура! Нет! Точно, я - ду-ура! К тому же - неврастеничка!
Вот он спокойно пьёт свой кофе и с достоинством молчит. А я делаю уже третью попытку вытащить ложечку из этого проклятого стакана.
Но руки так дрожат, что просто боюсь распугать звоном всех посетителей кафе. Остаётся только нести всякую чушь в надежде унять дрожь и успокоить себя.
Может, сослаться на неотложные дела, встать и уйти?
Ведь он всё видит..."
Он ловил зрачками воздушные капли каких-то камней на её левом запястье и себя на мысли, что ему очень хочется прикоснуться к ним губами. Но только не отдельно, а именно на её руке. Потому что, скатившись с её тела, они потеряли бы для него смысл, став мёртвыми, пустыми и никчёмными, как и всё, существующее вне её...
Он хотел бы захлебнуться в её глазах. Но страх быть прочитанным до самого дна заставлял его отворачиваться с деланым равнодушием.
Что ей до него?..
Она мечтала зарыться лицом в его неуклюжую фланелевую рубашку и утонуть в ней, потеряв всякие остатки здравого смысла.
Все его вещи продолжали для неё жить его жизнью, храня его запахи и настроения. Она собирала эти маленькие частички его жизни всегда в тайне от него, впускала их в свою жизнь и общалась с ними, как с живыми.
А сейчас, когда он был рядом, такой настоящий, каждая клетка её тела дышала им и впитывала и сохраняла надолго.
Но эти его равнодушные глаза...
– Эй, ты куда?
– Туда, где не ждут, но помнят. А ты?
– Туда, где не помнят, но ждут.
– Так не бывает.
– А что это было?
– Мой разговор с тобой.
– Он закончен?
– Пока да.
– Тогда пока?