Литературная Газета 6449 ( № 6 2014)
Шрифт:
Мало что изменилось в этом отношении и к концу советской истории. Иван Силаев, став летом 1990 года председателем российского правительства, обнаружил, что в течение всех лет советской власти РСФСР ежегодно направляла на развитие союзных республик по 46 млрд. рублей в год, что составляло более 30% ежегодного российского бюджета. В 1990 году потреблённый ВВП на одного человека в РСФСР составлял 0,67 от произведённого, в Белоруссии – 0,77, на Украине – 1,07, в Молдавии – 1,34, Киргизии – 1,58, Латвии – 1,63, Казахстане – 1,75, Литве – 1,79, Туркмении – 1,88, Азербайджане – 2,01, Эстонии – 2,27, Узбекистане – 2,64, Таджикистане – 2,84, Армении – 3,11, Грузии – 3,95, т. е. почти в 4 раза больше произведённого. Грузинское население было наиболее зажиточным в стране.
Отцы-основатели
– Выдвигались ли предложения об образовании Русской республики после возникновения СССР?
– Конечно. Выдвигались, и неоднократно. В декабре 1925 года вопрос о национальной организации русских возник в связи с преобразованием РКП(б) в ВКП(б). На пленуме ЦК предлагалось сохранить РКП(б) путём образования русской или российской парторганизации по образцу аналогичных организаций в других республиках. Иосиф Сталин уходил от положительного решения этого вопроса, полагая, что это будет «политическим минусом». Лев Троцкий без обиняков заявил, что создание русской ли, российской ли парторганизации осложнило бы борьбу с «национальными предрассудками» у рабочих и крестьян и могло стать «величайшей опасностью». По сути дела, такую же позицию занимал и Сталин, делая, в отличие от Троцкого, время от времени реверансы в сторону русского народа.
– Почему это происходило?
– Дело в национал-нигилизме. В советской традиции нации и национализм признавать «законными» лишь на капиталистической стадии. На последующих они в лучшем случае представлялись пережитком, а национализм при социализме – абсолютным злом. Ленин учил, что поскольку национальные различия невозможно отменить или быстро преодолеть, то всё искусство «интернациональной тактики коммунистического рабочего движения» заключается в таком применении основных принципов коммунизма, которое бы правильно видоизменяло и приспосабливало их «к национальным и национально-государственным различиям». Сталин выражался яснее и предлагал выстраивать национальную политику как «политику уступок националам и национальным предрассудкам».
Вырастало это из убеждений о том, что для интернационалистов, по словам члена Политбюро ЦК РКП(б) Григория Зиновьева, «в известном смысле нет национального вопроса». Многие из них на вопрос о своей национальной принадлежности отвечали: революционер, коммунист. Троцкий говорил: «Настоящий революционер не имеет национальности. Его национальность – рабочий класс». Вскоре после революции по стране пошёл слух, что национальности отменены. Комсомольцы говорили: «Нам национальность не нужна, мы – советские граждане!» Михаил Калинин считал: «Национальный вопрос – это чисто крестьянский вопрос… Лучший способ ликвидировать национальность – это массовое предприятие с тысячами рабочих… которое, как мельничные жернова, перемалывает все национальности и выковывает новую национальность. Эта национальность – мировой пролетариат».
Национальная политика партии большевиков при таких убеждениях и устремлениях была призвана всего лишь щадить национальные чувства в ходе «перемалывания». В сущности, была оборотной стороной национального нигилизма, определявшего стратегию национальной политики.
– У Сталина были моменты, когда у него вырывалось признание благотворной роли национализма…
– Это было накануне Великой Отечественной войны, когда стало
Ещё раз Сталин «колебнулся» в отношении русского национализма на кремлёвском приёме в честь командующих войсками Красной армии 24 июня 1945 года, когда произнёс здравицу в честь русского народа. Однако вскоре он вспомнил или ему напомнили ленинские слова: «Марксизм непримирим с национализмом, будь он самый «справедливый», «чистенький», тонкий и цивилизованный». И, когда Андрей Жданов внёс в проект новой партийной программы положение о том, что «особо выдающуюся роль в семье советских народов играл и играет великий русский народ», Сталин написал: «Не то». Официально закрепить ведущее и центральное значение русской нации в СССР посчитал излишним.
В 1948 году были осуждены выдвигавшиеся в годы войны предложения историков о замене классового анализа исторических фактов оценкой их с точки зрения прогресса и национально-государственных интересов, о пересмотре вопросов о жандармской роли России в Европе, о царской России как тюрьме народов. Историка Семёна Бушуева осудили за провозглашение в годы войны лозунга «Добить национальный нигилизм!», историка Хорёна Аджемяна – за утверждение о том, что обвинения в великодержавном шовинизме у нас чаще всего играют «роль фигового листка, тщетно скрывающего другой порок, имя которого – космополитический интернационализм», историка Алексея Яковлева – за заявление о необходимости «выдвинуть на первый план мотив русского национализма. Мы очень уважаем народности, вошедшие в наш Союз, относимся к ним с любовью. Но русскую историю делал русский народ... Всякий учебник о России должен быть построен на этом лейтмотиве». Но война кончилась. В февральском номере «Вопросов истории» за 1948 год историкам напомнили, что подобные «ревизионистские идеи» осуждаются ЦК партии.
– В советское время много говорилось о советском народе как новой исторической общности, в постсоветское – о российской нации. Есть ли связь между этими феноменами?
– Есть, и, на мой взгляд, самая непосредственная. И в первом и во втором случаях новые общности изобретались с целью не заниматься дальше «проклятым» национальным вопросом на том основании, что нации как таковые якобы остались в прошлом, в настоящем наций в этническом смысле нет.
В конце 1950-х годов была сделана попытка внести коррективы в теоретические основы национальной политики. Однако вместо реалистического анализа процессов в национальной сфере и соответствующего реформирования национально-государственного устройства СССР власть при Хрущёве в очередной раз увлеклась утопическим проектом «окончательного решения национального вопроса», связывая его с форсированной ломкой национальных перегородок и стиранием национальных различий.
В 1959 году Хрущёв говорил, что по мере реализации плана построения коммунизма «успешнее будет идти процесс слияния народов в единую коммунистическую семью». В проект новой Программы КПСС было включено положение о том, что «в СССР происходит слияние наций и их языков, образование одной нации с одним языком, с единой общей культурой».
Состоявшийся после отставки Хрущёва XXIII съезд КПСС внёс уточнение формулировки о советском народе. Применён был термин «многонациональный советский народ». Это исключало возможность отождествления «новой общности» с новой коммунистической нацией, якобы выковывающейся из традиционных этнических групп и заменяющей их.