Литературная Газета 6522 (№ 34 2015)
Шрифт:
Именно достижения науки хотя бы изредка позволяют человеку ощущать себя великаном, как писали когда-то далеко не в самых плохих советских книжках для детей.
А ведь в душе-то мы всегда остаёмся детьми. То есть романтиками.
Теги: общество , мнение , самосознание
Катынский тупик
Польской стороне давно передали материалы о расстреле польских офицеров в Катыни, но и после этого Варшава остаётся и необъективной,
Фото: РИА «Новости»
Вопрос о виновниках гибели польских военнопленных в Катыни (точнее, в урочище Козьи Горы) обсуждается более 70 лет. Не раз обращалась к этой теме и «ЛГ». Есть и официальные оценки властей. Но остаётся немало тёмных мест. Своим видением ситуации делится профессор Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ), доктор исторических наук Алексей ПЛОТНИКОВ.
– Алексей Юрьевич, какой была общая численность польских военнопленных?
– Есть несколько источников, между ними имеются расхождения. В плен к немцам в 1939 году, по разным оценкам, попало 450–480 тысяч польских военных. В СССР их оказалось 120–150 тысяч. Приводимые рядом специалистов – прежде всего польских – данные об интернировании 180 или даже 220–250 тысяч поляков документально не подтверждаются. Следует подчеркнуть, что сначала эти люди – с правовой точки зрения – находились на положении интернированных. Это объясняется тем, что войны между Советским Союзом и Польшей не было. Но после того как 18 декабря 1939 года польское правительство в изгнании объявило Советскому Союзу войну (так называемая Анжерская декларация) из-за передачи Литве Вильно и Виленской области, интернированные автоматически превратились в военнопленных. Иными словами, юридически, а вслед за тем и фактически военнопленными их сделало собственное эмигрантское правительство.
– Как складывались их судьбы?
– По-разному. Уроженцы Западной Украины и Западной Белоруссии рядового и сержантского состава были отпущены по домам ещё до того, как эмигрантское правительство объявило войну СССР. Сколько их было, точно неизвестно. Затем СССР и Германия заключили соглашение, по которому все военнопленные, призывавшиеся в польскую армию с территории, отошедшей СССР, но взятые в плен немцами, передавались Советскому Союзу, и наоборот. В результате обмена в октябре и ноябре 1939 года СССР было передано около 25 тысяч военнопленных – граждан бывшей Польши, уроженцев территорий, отошедших Советскому Союзу, а Германии – более 40 тысяч. Большую их часть, рядовых и сержантов, распустили по домам. Офицеров не отпускали. Задерживались также сотрудники пограничной службы, полицейских и карательных структур – те, кто подозревался в причастности к диверсионной и шпионской деятельности против СССР. Ведь в 1920–1930-е годы польская разведка была весьма активна в западных областях Советского Союза.
К началу 1940 года в СССР оставалось не более 30 тысяч польских военнопленных. Из них примерно 10 тысяч – офицеры. Они были распределены по специально созданным лагерям. В Козельском лагере (в 1940 году – Западная, ныне Калужская область) находилось 4500 польских военнопленных, в Осташковском (Калининская, ныне Тверская область) – 6300, и 3800 – в Старобельском лагере (Ворошиловградская, ныне Луганская область). При этом пленные офицеры содержались в основном в Старобельском и Козельском лагерях. Осташковский был преимущественно «солдатским», офицеров – не более 400 человек.
– 30 июля 1941 года Кремль и правительство Сикорского подписали политическое соглашение и дополнительный протокол к нему. Он предусматривал предоставление амнистии всем польским военнопленным. Таковых якобы оказалось 391 545 человек. Как это соотносится с приведёнными вами цифрами?
– Действительно, под амнистию в августе 1941 года попало около 390 тысяч поляков. Здесь нет противоречия, поскольку наряду с военнопленными в 1939–1940 годах интернировались и гражданские лица. Это отдельная тема. Мы же говорим о военнопленных – бывших польских военнослужащих Войска Польского.
– Где и сколько, кроме Катыни, в годы Великой Отечественной войны расстреливали польских военнопленных?
– Точно вряд ли кто-то назовёт. Хотя бы потому, что часть архивных документов до сих пор засекречена. Скажу лишь о двух захоронениях неподалёку от Катыни (Козьих Гор). Первое находилось в Серебрянке (Дубровенке) недалеко от Красного Бора, второе – пока документально не подтверждённое – к западу от посёлка Катынь. Информация о нём содержится в воспоминаниях дочери одного из погибших поляков Щирадловской-Пецы.
– Ваши оппоненты утверждают, что польских военнопленных в Катыни расстреляли по приказу Сталина. Почему вы с ними не согласны?
– Сторонники польской (честнее будет сказать – геббельсовской) версии не объясняют, а игнорируют или откровенно замалчивают неудобные для себя факты.
Перечислю основные из них. Прежде всего доказано: на месте расстрела нашли гильзы немецкого производства калибра 6,35 и 7,65 мм (фирмы GECO, а также RWS). Это свидетельствует, что поляки убиты из немецких пистолетов. На вооружении Красной армии и войск НКВД оружия таких калибров не было. Попытки польской стороны доказать закупку в Германии специально для расстрела военнопленных поляков таких пистолетов несостоятельны. В органах НКВД использовалось своё штатное оружие. Это наганы, а у офицеров – пистолеты ТТ. Оба – калибра 7,62 мм.
Кроме того, и это также задокументировано, руки у части расстрелянных были связаны бумажным шпагатом. В СССР такой тогда не производился, зато его выпускали в Европе, в том числе в Германии.
Ещё один немаловажный факт: документы о приведении приговора в исполнение в архивах не обнаружены, равно как не обнаружен и сам приговор о расстреле, без которого никакой расстрел в принципе невозможен.
Наконец, на отдельных трупах были найдены документы. Причём и немцами в ходе эксгумации в феврале-мае 1943 года, и комиссией Бурденко в 1944 году: удостоверения офицеров, паспорта, другие удостоверения личности. Это также говорит о непричастности СССР к расстрелу. НКВД не оставил бы таких улик – категорически запрещалось соответствующей инструкцией. Не осталось бы и газет, напечатанных именно весной 1940 года, а они были «найдены» немцами в местах захоронения в большом количестве.
Сами же немцы осенью 1941 года оставить у расстрелянных документы могли: им тогда, по их представлениям, бояться было нечего. Ещё в 1940 году гитлеровцы не скрываясь уничтожили несколько тысяч представителей польской элиты. Например, в Пальмирском лесу под Варшавой. Примечательно, что этих жертв польские власти вспоминают редко.
– Так их ведь не получится объявить жертвами НКВД.
– Не получится. Польская версия несостоятельна ещё по ряду причин. Известно, что поляков живыми в 1940–1941 годах видели многие свидетели.