Ливонский поход Ивана Грозного. 1570-1582

Новодворский Витольд Вячеславович

⁶²⁶ Гейденштейн, 157. Гиулан говорит, что вспомогательный отряд, высланный к Заволочью, состоял из 800 пехотинцев, под командой Стефана Кароли. У Гурского (I. с. 23) — 978 Венгров.

⁶²⁷ Гейденштейн, 156.

⁶²⁸ Гейденштейн (157) говорит только, что Замойский приказал прежний плот увеличить вдвое.

⁶²⁹ Дзялыньский, 266–267.

⁶³⁰ Гейденштейн, 157.

⁶³¹ Дзялыньский, 267–268.

⁶³² Гейденштейн, 158.

⁶³³

Гейденштейн (159) говорит, что грамота была послана за несколько дней до приступа, — факт, противоречащий показанию Дзялыньского (268). Содержание грамоты у Гейденштейна передано слишком кратко и неточно. См. эту грамоту в Acta Stepahni r'egis, стр. № CXXX; она же напечатана была уже в сборнике М. Grabowski, A. PrzeMziecki i Malinowski, Zrodia do dziej'ow polskich, Wilno, 1843,1.1.

По поводу этой грамоты Гейденштейн делает странное замечание: она была написана от имени короля, так как Замойский не хотел писать от себя, зная, что его собственное имя внушает неприятелю ужас, ибо ему, как главному распорядителю осады, приписывали жестокости, совершенные при взятии Великих Лук. Грамота от имени Замойского произвела бы несомненно такое же самое действие, ибо осажденные понимали ведь отлично, что сулить можно одно от имени кого угодно, а делать совершенно другое. А Замойский стоял ведь под Заволочьем, следовательно, уже своим присутствием он мог возбуждать ужас и доводить осажденных до отчаянного сопротивления.

⁶³⁴ Дзялыньский, 270. У Гейденштейна (158–160) момент приступа изображен несколько иначе: по его словам, воины штурмового отряда, находившиеся впереди, уже сошли с плота на берег, когда осажденные стали кричать, что готовы сдаться. Во-вторых, из рассказа историка можно заключить, что свобода была дарована и воеводам. Гейденштейн прибавляет, что Замойский отпустил на свободу и несколько знатных женщин, которые были взяты в плен при завоевании Великих Лук, так как он опасался, что при столь продолжительном походе и при таком множестве солдат они могут подвергнуться грубым оскорблениям; этот поступок вызвал у Москвитян сильное удивление, ибо, по собственному их сознанию, они не освободили бы таких молодых и красивых женщин.

⁶³⁵ K. G'orski, op. cit., Bibl. Warsz. 1892, IV, 24. См. ниже стр. 199.

⁶³⁶ По Brevis Narratio, Кмита выступил в поход, с отрядом в 700 человек, 7-го сентября.

⁶³⁷ Таков отчет, который Кмита письменно дал королю, см. Дзялыньский 256–257. Гейденштейн (144) рассказывает об его экспедиции весьма кратко и приводит цифру Москвитян, разбивших Кмиту, в 10 000 человек. Цифра в 25 000 человек, вероятно, преувеличена Кмитой.

⁶³⁸ Гейденштейн, 163. Время этого набега можно определить так: согласно Гейденштейну, набег происходил тогда, когда король находился в Гродно, а это было в ноябре, как можно заключить из дневника Дзялыньского, говорящего нам, что он правил посольство перед королем 10-го ноября в Вильне, и из слов Гейденштейна, что король находился здесь недолго и уехал отсюда в Гродну.

⁶³⁹ K. G'orski, op. cit, Bibl. Warsz. 1892, IV, 24.

⁶⁴⁰ Дзялыньский 1.

с. 245, и Метр. Лит., II, № 55.

⁶⁴¹ Метр. Лит., II, № 65, 56.

⁶⁴² Метр. Лит., II., № 57 и приложение. Гейденштейн (148–149), передает содержание царского письма довольно точно. Он приводит неверно какого-то князя Святослава Мстиславовича, которого называли до принятия крещения Юргом и от которого Иоанн производил будто бы свои права на Ливонию и — что важнее — историк определяет неточно уступки, делаемые Иоанном Баторию. По словам Гейденштейна, Иоанн писал, что готов разделить с королем право на Ливонию и владеть ею вместе с ним, между тем как на самом деле царь соглашался только на то, чтобы Баторий носил титул князя Ливонского. «А Лифлянтским бы нам обема писатися безъимянно, как нынеча ты пишешься», — вот подлинные выражения Иоаннова письма. Первую ошибку, сделанную Гейденштейном, отметил уже редактор перевода его «Записок» на русский язык.

⁶⁴³ Гейденштейн, 149, и Метр. Лит., II, № 59. Лозовицкий и гонец московских послов Никифор Сущов возвратились от Иоанна 16-го октября.

⁶⁴⁴ Метр. Лит., II, № 59. Гейденштейн (149) делает незначительную ошибку: он говорит об уступке послам 6 городов, между тем как на самом деле их было 7 (семь).

⁶⁴⁵ Гейденштейн, 159.

⁶⁴⁶ См. приложение № XX.

⁶⁴⁷ В Вильну король прибыл 3-го ноября. (См. приложение № XX и Brevis Narratio).

⁶⁴⁸ Гейденштейн, 163–164.

⁶⁴⁹ Гейденштейн, 161.

⁶⁵⁰ См. приложение № XX; дневник сейма в Acta Steph. r'egis, стр. 285 и след.

⁶⁵¹ Podobno, — сказал Замойский, — aby skorq siebie lupie dat. Uczyniiby i to, gdyby siealchimia taka wynale'z'c mogia, co by z niej pieniadze kuto» см. Acta Stephani regis, стр. 301.

⁶⁵² Этими воеводствами были, как можно заключить из речи коронного маршала? краковское, сандомирское и люблинское.

⁶⁵³ «Deus est mihi testis, — говорил Баторий, — quod si in necessitatibus Rei publicae deesse nollent, non solum de Moschovia, sed de toto septentrione subigendo cogitarem». Слова эти не совсем ясны. Что разумел король под севером, можно только догадываться. Он, вероятно, намекал таким образом на шведские владения в Ливонии, на Эстонию, а может быть, Финляндию и Швецию.

⁶⁵⁴ Об этом ясно свидетельствует дневник сейма 1581 года. Поэтому никоим образом нельзя согласиться с мнением тех историков, каковы Павинский и Гурский, которые, преклоняясь слишком пред гением Батория, осуждают поведение сеймов, осмеливавшихся критиковать деятельность короля и не сразу соглашавшихся удовлетворять его желания. Гурский в своем увлечении подвигами Батория и нерасположении к сеймам доходит до того, что называет польский сейм самым верным союзником врагов Речи Посполитой (Bibl. Warsz. 1892, IV, 26). Такие исследователи забывают, что подобным образом, как польский сейм, действовали и обязаны были действовать все представительные собрания в государстве.