Лодка и Я (сборник)
Шрифт:
Привет, Стеффе!
Спасибо за лодочку из древесной коры, она такая красивая, я очень обрадовалась. Испытала лодочку в ванне, и она великолепно сохраняла равновесие.
Не обращай внимания на ту оценку, скажи папе и маме, что иногда гораздо важнее уметь работать своими руками и сделать что-то красивое.
Я так огорчена из-за смерти кошки! Но когда кошке исполняется семнадцать лет, она, пожалуй, чувствует себя неважно, она уже очень устала. Твоя надгробная надпись удалась, но тебе стоит обратить внимание на ритм. Когда увидимся, мы подробнее обсудим этот вопрос.
Уважаемый господин Эландер!
Согласно Вашему письму от 27 числа, я, совершенно незаконно, оказалась владелицей одной из Ваших юношеских работ, которая, как Вы утверждаете, необходима Вам в ближайшее время для участия в ретроспективной выставке.
Не
Я внимательно изучила подписи на тех работах, что меня окружают, и могу с трудом различить нечто, что должно бы исходить от Вас. Картина Ваша, как мне кажется, представляет собой нечто среднее между интерьером и ландшафтом, с тяготением к чему-то псевдоабстрактному.
Размер картины, о чем Вы не упомянули, классический французский, 50x61.
Посылаю Вашу работу с обратной почтой и надеюсь, что она в будущем займет достойное место в Вашей коллекции.
Дорогой Никлас!
Не успел ты вернуться из далеких неизведанных стран (что на самом деле — я сильно подозреваю — Майорка), как я, так или иначе, стала подумывать о том, чтобы опять слегка изменить свое завещание. Не вздыхай, я знаю, что в самой глубине души тебя, как ни крути, все это забавляет.
Да, так вот, я решила перечислять каждый год некоторую сумму Дому престарелых, к чьим услугам я собираюсь прибегнуть. Но запомни хорошенько: они будут получать эти деньги, только пока я жива. Я имею в виду банковские проценты, облигации и то, без чего я могу обойтись, ну, это ты знаешь лучше меня. Они могут использовать эти деньги как им угодно.
Ты наверняка поймешь меня, ты сам хитрец, каких поискать! Имея в виду эти перечисления, в Доме престарелых попытаются как можно дольше поддерживать во мне жизнь. Я стану их талисманом и смогу получить для себя известные преимущества, само собой разумеющиеся свободы. То, что останется после моей смерти, распределяется точно так же, как описано ранее.
Вообще я поживаю замечательно и надеюсь, что и ты тоже.
Милая моя Сесилия!
Так трогательно с твоей стороны отослать мои старые письма; такой большой ящик, помог ли тебе кто-нибудь отнести его на почту? Я очень тронута, что ты все это сохранила (и даже пронумеровала письма), но, дорогая, прочитать все это, ты понимаешь? Почтовые марки отклеены, наверняка для какого-нибудь из детей, кто их собирает. Если у тебя есть корреспонденция начала века, необходимо сохранить в целости весь конверт; это будет гораздо ценнее, например, для заядлого филателиста, а о брошюровке следует позаботиться особо.
Одобряю твое стремление очистить дом от всего лишнего, дело в высшей степени естественное и достойное похвалы. Я поступаю точно так же и уже кое-чему научилась; среди прочего тому, что молодые люди бывают тронуты за живое теми сокровищами, которые им желают подарить. Все более и более учтивы и чем дальше, тем болезненнее это переживают. Ты заметила это? Знаешь, что у них теперь есть блошиный рынок на Сандвикском [76] рынке, торгующем в субб. и воскр., что скажешь по этому поводу? Надобно пойти туда и самой найти кое-какие сувениры, чтобы никого не ранить или не заставить испытывать чувство благодарности. Очень хорошая идея.
Ты пишешь, что стала склонна к меланхолии, но, Сесилия, это естественно, тут нечему огорчаться. Где-то я читала, что это физиологический феномен, разве это не звучит утешительно? Итак, предаешься меланхолии, садишься и думаешь: ага, это не в счет, от меня это не зависит, это просто приходит со временем. Не правда ли?
Что мне еще рассказать?.. Да, я больше не занимаюсь комнатными растениями и пытаюсь немного учить французский. Ты знаешь, меня всегда восхищало то, что ты великолепно говоришь на этом языке. Как это элегантно в конце письма — Chere madame [77] , я обнимаю Вас, нет — Вы меня, Вы — ну, ты и сама знаешь…
Я всего лишь в самом начале.
Chere petite madame [78] , мне иногда Вас не хватает…
76
Песчаная бухта (швед.).
77
Дорогая мадам (франц.).
78
Дорогая моя маленькая мадам (франц.).
Уважаемый Свен Рогер!
С благодарностью сообщаю, что камин функционирует снова. Если нынче местные власти вернутся к этому вопросу и станут уверять,
Когда Вы возвратитесь из отпуска, Вы обнаружите, что у фру Фагерхольм одним пролетом выше имелось на чердаке пустое место для хранения вещей, место, мне более чем необходимое. Но она разместила там непонятно что прямо перед моей кладовкой, вследствие чего я, разумеется, выставила все это в коридор.
На дворе, возле бочек с мусором, я, помня о том, что Вы выразили желание завести комнатные растения в летнем доме, выставила мою коллекцию для всех желающих, а ненужное пусть попадет в бочки. Пока я поливаю растения по вечерам, чтобы их сохранить. В качестве объяснения моего бессердечного поступка хочу заявить, что ухаживать за ними означало пожизненную ответственность; никогда не знаешь, слишком мало им воды или слишком много.
Кроме того, я думаю, можно подождать с мытьем окон, сейчас на них легкая и красивая дымка, которую и трогать не стоит.
P. S. Не говорите ничего Фагерхольмихе. Откровенно говоря, я очень веселилась, вышвыривая ее хлам.
Камилле Аллеён
«Между нами, женщинами…»
Милая фрёкен Аллеён!
Спасибо за любезное письмо. Но, к сожалению, дело обстоит так, что я не представляю возможным принять Ваше предложение — составить анкету, посвященную проблеме старости и ее радостей.
Можно, конечно, сказать, что хоть это и трудно, но по-настоящему интересно, — но к чему описывать само собой разумеющиеся неприятности и пытаться сформулировать, что ты при этом чувствуешь!.. Эта проблема, как мне кажется, относится к области частной жизни и чужда всяческим определениям.
Моя дорогая фрёкен Аллеён, боюсь, Вам не удастся получить честные ответы на Ваши вопросы.
Карин, мой друг
1
Однажды мы с мамой поехали в Швецию и жили у маминого брата и бабушки — маминой мамы — в их большом доме, который принадлежал дедушке — священнику. Там полным-полно было дядюшек и тетушек, а также их детей.
Карин старше меня на семь месяцев и к тому же она красивая. Она приехала из Германии. Я люблю ее.
В один прекрасный день мы возвели трон Богу на лугу перед домом, об этом мне хотелось бы рассказать. Когда Божий трон был готов, мы украсили его маргаритками и танцевали вокруг него. Вообще-то это была идея Карин.
А позже случилось нечто страшное, теперь — время спустя — я не знаю, как это произошло, но я подбежала к трону и уселась на него. Карин прервала танец, она была в ужасе, да и я тоже. Подозреваю, мы ожидали, что на нас обрушится кара небесная.
Всего лишь несколько секунд осмелилась я остаться на троне, но и этим недолгим временем я воспользовалась для того, чтобы попытаться понять: как ощущаешь себя, если ты всемогущ? Я, правда, не успела ощутить это по-настоящему.
Это случилось вчера. Карин сказала только одно, она сказала: «Я прощаю тебя!» И больше не пожелала говорить со мной. Она — добрый друг Бога, и все об этом знают. Об Иисусе она говорит не так уж много, а ведь Он смог свершить ничуть не меньше чудес, чем Бог.
Теперь я размышляла об одном, то есть об Иисусе и Иуде. Иисус очень хорошо знал, что Иуда должен предать его: Иуде заранее предопределено, как должно вести себя; он не мог поступить иначе, поскольку то было божественным предопределением. И было решено: Иуда должен потом пойти и повеситься и стать величайшим негодяем мира. Ну ладно! Я спрашиваю: справедливо ли это? А потом, после всех своих проступков и кошмарных угрызений совести, Иуда, вероятно, был прощен, поскольку тот, кто раскаивается в последнюю минуту, всегда бывает прощен Богом и Иисусом. Мамин брат, дядя Улоф, сказал однажды, что у них есть copyright [79] на прощение, этими словами он имел в виду, что никакое обычное прощение нельзя принимать всерьез. Он сказал маме: «Эти слова о том, чтобы дать кому-то рождаться во грехе и заставить мучиться угрызениями совести, а потом весьма благородно простить! О чем они говорят?»
79
Авторское право (англ.).
Но дядя Улоф на самом деле не верит в Бога, и это ужасно. А в остальном он очень хороший. Я размышляла. Тот, кто прощает, собственно говоря, всегда выше других, а тот, кто прощен, чувствует себя несчастным. Я не знаю, кого бы мне простить, чтобы ощутить себя выше. То, что дядя говорил: Бог, мол, заставляет испытывать угрызения совести, — абсолютная правда. Я так думаю: ведь что ни делаешь, все одинаково плохо, одинаково плохо с самого начала, потому как ты рожден во грехе и все время вынужден просить о прощении. Думаю, это довольно утомительно.