Логическая история цивилизации на Земле Дополнительные доказательства моей теории (часть вторая)
Шрифт:
Теперь объясню, зачем евреям понадобилась это сумасшествие, которое не горько, но смешно. А – это плата за возвышение левитов, за их объединение в раввинизм (раббинизм, что одно и то же). Конечно, они сперва наелись, оделись и благоустроились. Потом, унизив отцов семейств, призадумались: как бесчисленных индивидуальных богов наживы по имени Эл выдать за одного бога, так как иначе их организация не имеет смысла. Представьте себе полк богов в тысячу душ. Представить можно. Только кто ими руководит? Полковник. Тогда, кто такие левиты? Коллективный полковник? Чушь какая. Но лучше я вам это же покажу на примере слова плеяда, вы его все прекрасно знаете, так как каждый день из СМИ несется плеяда такая–то, плеяда этакая. И вы все понимаете, что какой–нибудь известный человек размножился в плеяду, то есть в
В общем, я думаю, вы поняли. Пусть левиты поживут пока спокойно, поедят, выпьют винца, покомандуют мудрыми торговцами, бывшими Главами Семейств, поразмножаются наконец, хотя врачи в пьяном виде этого не рекомендуют – родятся дураки. Хотя левитам теперь все это, как говорится, по барабану. Власть в руках, зачем же тогда ум? К власти в придачу что ли? Но к власти никакая придача не требуется, кроме разве денег, а налогами торговцев они, кстати, не забыли обложить. Тут все века, начиная от Адама, ставка одинаковая – 10 процентов от дохода, заметьте, не от прибыли, а от дохода, как в Советском Союзе.
Ну и что, вы думаете, они за столько–то веков что–нибудь сверхумное и сверхитрое придумали? Как бы не так. Они просто заменили множественное имя Элоим в единственного Яхве (Ягве, Элогим), и этим ограничились. Хотя дураку понятно, что это одно и то же имя, только произнесенное тремя аборигенами, разделенными кустом. Может быть, даже полянкой. Или, в самом крайнем случае, леском или болотцем. Но главное, Яхве теперь фигурировал – в единственном числе.
Да здравствует единобожие!!!
Что касается моей любви к Морозову, то она бессмысленна как всякая любовь, ибо «бьет, значит – любит», говорит русская поговорка Как же все то, что я изложил, представляет себе мой любимец Морозов? Какового от большой любви мне следует отхлестать. Хотя покойников вроде бы наказывать не положено. Они сраму не имут, как говорили древние русичи. Зато живые, читая такие откровения, какие сделал Морозов, свихивают напрочь свои мозги. Но это–то и недопустимо. То есть, я хочу сказать, что человек, не желающий, чтобы его после смерти критиковали, должен жизнь прожить примерно как муха, не изобретая теорий. К себе самому я тоже это отношу.
Итак, со страниц 553–555 упомянутого его труда я в сокращении выписал:
«1.Ни в Багдаде, ни в Моссуле, ни в Басре, ни в остальной, большей частью пустынной и бесплодной Месопотамии… никаких рукописей… не было найдено.
2. За тридевять земель… на Иберийском (т.е. в переводе еврейском) полуострове… находится Андалузия. <…> Интеллигентским, и необходимыми для мореплавателей международно–торговыми, а потому и литературными языками, в ней были в средние века (вероятно в последовательные периоды) два наречия одного и того же, по–видимому пришедшего из Египта, говора: библейское наречие, называемое нами арабским (тоже от корня ибер–эреб). На первом наречии написана Библия, а на втором написано отчасти пополненное позднейшими идеями и во многом сокращенное ее изложение – Коран (причем и Библия, и Коран в переводе значат одно и то же: Чтение). Вот здесь–то в Иберии, в старинных книгохранилищах Кордовы и других испанских городов, и открыты были все первоисточники так называемой «арабской» литературы, большею частью в единственных на свете рукописях (что всегда очень странно), и отчасти как цитаты из каких–то предшествовавших манускриптов, будто бы пришедших в Андалузию из волшебных царств далекого и потому таинственного Востока. <…> А между тем на этом Востоке и до сих пор никто о них и не подозревает…
3. За тридевять земель в тридесятом царстве по другую сторону от пустынь той же псевдо–счастливой Аравии и от почти не менее безотрадных областей Месопотамии… находится родина вторых наших первоисточников
Вот какую шутку может с человеком сыграть простое незнание, не представление себе, за каким чертом человечеству потребовалась письменность. И как она была изобретена. Хотя он и толкует почти на каждой странице своих трудов всякие семантические ребусы. И очень часто – неправильно. И я даже предполагаю иногда, что это сделано преднамеренно.
Морозов всем строем своей мысли о трех пунктах предполагает, что письменность изобретена, чтобы писать любовные письма, романы и вообще, чтоб оставлять потомкам свои раздумья по любому поводу. Но это же не так. Письменность изобретена на Земле единственный раз, а потом только совершенствовалась, видоизменялась по насущным потребностям кочевой жизни, пока не стала столь широкой, что появилась возможность писать романы, и историю в том числе, причем не как было на самом деле, а как нужно для определенных целей.
Начало письменности – прейскурант, причем не один, а – два, в двух точках прибыльной торговли. А так как таких «двух точек» очень много, то и прейскурантов – много. И удержать их в голове совершенно невозможно, примерно как таблицу логарифмов Брадиса. Потом пошли векселя, расписки в получении товара, и так далее, включая завещания, с чем вы можете ознакомиться в популярных книжках о торговле и кредите.
Но в упомянутых Морозовым в пункте 1 странах и городах как раз все это и находят, причем многими тысячами, так что в позапрошлом веке глиняные таблички с этими данными тысячами продавали археологи всего лишь по одному франку за штуку всем желающим. Ибо этих табличек было найдено больше, чем кирпичей Навуходоносора. И этот факт как раз и показывает, что письменность была изобретена именно здесь, в Аравии, и ни на что иное пока не годилась, ибо писать, и значит читать могли на Земле считанные единицы людей, только – торговое племя.
И только тогда, когда письменность, развиваясь по дороге, достигла Индии и Гибралтара, «за тридевять земель» друг от друга и от Аравии, когда грамотных людей на Земле стало хотя бы 10 процентов, с помощью письменности стало можно уже писать романы. Потому, что появились просто читатели, а не только торговые контрагенты.
Так, раскритиковал Морозов «дикий» Восток по сравнению с «прогрессивным» Западом, а что же дальше? Какие он делает выводы насчет развития культуры на Земле?
А дальше практически – ничего: «…те, кого называют…, то сарацинами, то агарянами и измаэлитами, то арабами, были просто средневековое видоизменение ариан, отличительным признаком которых был не Коран, а только «хадж», т.е. хождение на поклонение осколкам Меккского метеорита. И этому представлению соответствует их основная деятельность. Мирные отношения с соседями позволили агарянам развить замечательную заграничную меновую торговлю. С Китаем они сносились через Туркестан сухим путем, а морем они сносились через Индийский архипелаг. С волжскими болгарами и Русью они сносились через Хазарское царство. Они торговали по всей южной Европе и по восточным берегам Африки. <…> Купец и промышленник – главный герой агарянских сказок».
Черт возьми! А агаряне–ариане откуда взялись на белом свете? Они же следуют из той же самой еврейской Библии, от аравийской Агари. А Библию первую кто написал, и где? И чем они были «вооружены» в торговле с волжскими булгарами, хазарами и Индийским архипелагом? И что значит, мирные отношения? Чем они подкреплены, ибо любого чужого человека просто съедали. Примерно как медведи съедают своих детенышей, как только мать–медведица отвернулась. Притом сам Морозов в другом месте говорит, что арианство–единобожие – противоестественно. К нему как–то надо было умозрительно подобраться. Притом, зачем?