Логопатопсихология: учебное пособие

Лалаева Р.

У детей с акустической недостаточностью первично сохранными являются такие факторы, как мотивационный, оптический и пространственный. Поэтому у них сохранны зрительная память, пространственные представления, конструктивная деятельность, легко протекает обучение арифметическому счету, они инициативны, активны. Дети с первичной пространственной недостаточностью также активны в деятельности, у них хорошие зрительная и тактильная память, легко преодолевается недостаточность фонематического слуха. У детей с недоразвитием мотивационного звена (психической активности) первично сохранными являются все другие компоненты речевой системы: оптический, слуховой, фонематический, зрительный и пространственный. Соответственно первично не нарушенными и потому легко преодолеваемыми оказываются все вторично ослабленные

формы познавательной деятельности (зрительные, слуховые и пространственные память и представления, конструктивная деятельность, арифметический счет и др.).

Анализируя имеющуюся у всех детей с алалией подчас довольно выраженную недостаточность мышления, понимания речи, памяти, представлений и других познавательных процессов, Р. Е. Левина одновременно показывает, почему эти нарушения закономерно носят характер вторичной задержки развития. Только при оптической алалии изменения мышления и смысловой стороны речи носят, как считает автор, первичный характер, поскольку они связаны с нарушенным восприятием предметного мира и неполноценным развитием обобщений наглядного типа. Однако и в этом случае первичный характер нарушения по своей внутренней структуре резко отличается от недостаточности мышления у детей других групп и тем более от умственной отсталости олигофренов, поскольку другие сферы психической деятельности (мотивационная, пространственная и т. д.) у ребенка с оптической алалией задержаны в своем развитии вторично. В ходе коррекционного обучения «оптического алалика», например, «успешнее всего остального шло овладение счетом» (1951), а в настольных играх, таких, как шашки, домино и другие, он даже «превосходит своих товарищей».

В работе показано, что внешние проявления недоразвития речи и нарушений развития познавательной деятельности обнаруживают часто сходные признаки. Однако эти нарушения в разных случаях имеют качественно разнородную психологическую структуру, зависящую от природы и особенностей первичной недостаточности. «Какое бы внешне сходное проявление мы ни взяли, – пишет автор, – более обширное или частное, незначительное, – мы везде найдем черты различия, вытекающие из типового своеобразия структуры нарушения, к которой оно принадлежит».

Мы преднамеренно так подробно остановились на исследовании Р. Е. Левиной в связи с тем, что основные его положения и выводы, касающиеся прежде всего самого метода системного анализа недоразвития речевых и недостаточности познавательных процессов, имеют и в настоящее время первостепенное дифференциально-диагностическое значение как в исследовательском, так и практическом отношении. Этот метод, как известно, был предложен Л. С. Выготским и нашел особенно широкое применение и разработку в отечественной нейропсихологии (А. Р. Лурия, 1947, 1950, 1969, 1973, 1975; Э. С. Бейн, 1947; Э. С. Бейн, П. А. Овчарова, 1970; Л. С. Цветкова, 1962, 1985; и др.) и дефектологии (Р. М. Боскис, Р. Е. Левина, 1936; Р. Е. Левина, 1940, 1961; Т. А. Власова, 1972; В. И. Лубовский, 1975; и др.). Из анализа работ авторов видно, что наиболее продуктивное изучение особенностей психической деятельности детей с алалией возможно только при системном рассмотрении компонентов первичного и вторичного недоразвития тех или других факторов, лежащих в основе различных дефектных проявлений.

На этом же пути нужно искать и решение сложного вопроса о соотношении нарушенных у алаликов мышления и речи. Исследование Р. Е. Левиной показывает неправомерность утверждений авторов (А. Куссмауля, П. Мари, М. В. Богданова-Березовского и др.), которые считали, что ведущая роль в недоразвитии речевых и других психических процессов у неговорящих и плохо говорящих детей принадлежит глубоким первичным нарушениям в их интеллектуальной сфере.

Позицию этих авторов в целом разделяют также некоторые современные отечественные исследователи (Р. А. Белова-Давид, 1969, 1972; В. В. Ковалев, Е. И. Кириченко, 1970; Е. И. Кириченко, 1970, 1977; И. З. Бернштейн, 1971; и др.). В анализе клинических проявлений интеллектуальной недостаточности детей эти исследователи, однако, используют лишь описательные критерии – без качественно-психологического рассмотрения внутренней природы и соотношения первичного и вторичного дефектов.

В работе

В. В. Ковалева и Е. И. Кириченко содержится такое описание структуры интеллектуального нарушения детей-школьников с общим недоразвитием речи типа алалии: «В структуре интеллектуальной недостаточности в настоящее время выступают: слабость абстрагирования, малый кругозор, инертность, замедленность наряду с расстройством высших корковых функций» (1970). В этой симптоматике авторы видят неслучайное сходство с олигофренией. Это сходство объясняется ими ранним поражением мозга и у алаликов, и у олигофренов: «…такое поражение при его массивности и раннем сроке возникновения не может не вызвать того или иного варианта общего психического недоразвития».

Основываясь на анализе особенностей интеллекта при алалии и его патофизиологическом объяснении, авторы делают следующий вывод: «Поэтому неправомерно считать детей, страдающих алалией, психически, в том числе интеллектуально, сохранными или считать проявляющуюся у них интеллектуальную недостаточность вторичной, временной задержкой развития».

Еще более категорично выражает эту же позицию один из авторов в другой своей работе (Е. И. Кириченко, 1977). Ссылаясь на мнение М. В. Богданова-Березовского (1909), согласно которому умственное развитие неговорящих детей не является вторичным следствием нарушений речи, а имеет самостоятельное, даже ведущее значение, автор считает, что «точка зрения о первичной сохранности интеллекта при алалиях… вызывает серьезные возражения» (Е. И. Кириченко, 1977). При этом, как и в предыдущей работе, автор ограничивается лишь подробным описанием сходных и отличительных признаков внешних проявлений детей с алалией и умственно отсталых, исключая из своего анализа внутреннюю психологическую структуру их познавательной деятельности.

Остается неизменным и общий вывод о том, что первичное нарушение интеллекта при алалии, так же как у олигофренов, обусловлено общей причиной – органическим поражением структур мозга. Признавая, что при алалии качественная структура познавательных расстройств отличается от структуры дефекта при олигофрении, автор все же приходит к конечному выводу, что «психический дефект при алалии может рассматриваться как особый вариант умственной отсталости». Именно поэтому Е. И. Кириченко рекомендует применять к таким детям «не только логопедические приемы, но и метод специальной педагогики для умственно отсталых».

Не останавливаясь подробно на анализе работ других авторов, придерживающихся в целом аналогичных позиций (Р. А. Белова-Давид; И. З. Бернштейн и др.), отметим только, что в них также отсутствует качественно-психологический подход к изучению познавательных особенностей детей с алалией и доминирует традиционный описательный принцип рассмотрения недоразвития их психических процессов без выявления внутренних закономерностей этого недоразвития. Приведем типичную для подобных исследований форму описательного анализа недостаточности психической деятельности (в данном случае детей дошкольного возраста) из работы Р. А. Беловой-Давид: «Значительное снижение памяти, узость внимания или невозможность его концентрации, быстрая истощаемость нервных клеток во время работы, отсутствие целенаправленности либо в силу выраженной инертности нервных процессов, либо в силу импульсивности… недоразвитие абстрактного мышления – вот основные моменты, снижающие психическую продуктивность этих детей» (1972). Автор делает вывод, что «тщательное обследование психической деятельности этих детей данные психолога, наблюдения больных в процессе педагогических занятий и катамнестические данные не выявили особых черт, отличающих эти формы умственного недоразвития от олигофренического слабоумия».

Иную позицию в оценке соотношения недоразвития речевых и недостаточности познавательных процессов при алалии занимает Е. М. Мастюкова. Признавая качественное отличие клинико-психологических проявлений у детей с алалией от структуры дефекта при олигофрении (1971, 1978), автор разделяет детей с моторной алалией на две группы. В одну из них (большую по количественному составу) входят дети с вторичным недоразвитием познавательных процессов, в другую (немногочисленную) – дети с первичной умственной и в целом психической недостаточностью (1978).