Логово горностаев. Принудительное поселение
Шрифт:
— Эти молодчики веками учатся сохранять на лице невозмутимость, чтобы ни о чем нельзя было догадаться. Если бы ты даже в тот миг тайком следил за ним, то ничего бы не заметил. Ведь эти мафиози не такие простаки, как мы с вами!
Барон подождал, пока вдова Косма, которая услужливо принесла заказное письмо, закроет за собой дверь, и стал его изучать. По темным, еле заметным пятнышкам на конверте он определил, что фараоны опять его вскрывали. Он процедил сквозь зубы свою нецензурную оценку действий цензоров, вскрыл конверт и вынул вырезку. Потом тщательно ощупал
Брандолин не ошибся. Любой, кто поглядел бы за Бароном, не заметил бы никаких внешних признаков волнения. Разве что дон Джузеппе стиснул зубы от ярости, нахлынувшей, словно могучая и разбившаяся о скалы волна.
Значит, от зорких глаз Дядюшки Нтони не ускользнуло «предательство» Чириако. Со своего гнусного парикмахерского кресла в глубине комнаты, заваленной картонками и ящиками, он тотчас повелел покарать виновного, и с редкой жестокостью, никак не соизмеримой с тяжестью проступка. Ну а цель была двоякой — наказать того, кто рядом, и напугать того, кто далеко. Какая подлость!
Он живо представил себе, как этот человечек усмехается, отправляя заказное письмо с вестью, что нетрудная загадка с анонимным письмом из Виченцы разгадана.
Зря он «подкинул» Дядюшку Нтони карабинерам, эта блоха кусается, и свирепо. Он тут же нанес ответный удар тому, кто находился поблизости, хоть Чириако почти ни в чем не был виноват. В сущности, он лишь открыл человеку, которого уважал, что труп, ему подброшенный, не что иное, как одна из злобных и гнусных шуток этого подонка Нтони, любящего позабавиться.
Но до чего же быстро отреагировали карабинеры! Если б они не действовали столь поспешно, Дядюшка Нтони никак не увязал бы анонимное письмо с приходом Чириако. И тогда этот совсем еще юнец избежал бы преждевременной насильственной смерти. Во всяком случае, раз Антонио Вичепополо смог после ареста Спаламуорто организовать убийство Чириако и отправку письма с этой вестью, значит, он вышел сухим из воды, заключил про себя Барон, весь кипя гневом. «Клянусь богом, пока я, Джузеппе Паломбелла, жив, я не успокоюсь, покуда не упеку вонючего убийцу в тюрягу!» Повторив это несколько раз, он наконец успокоился.
Ярость в первый момент подсказала ему кровавую месть. При желании и Барон мог покарать Дядюшку Нтони руками наемного убийцы. Достаточно было послать в магазин обычного клиента, лучше всего под ручку с красоткой, которая бы отвлекла внимание телохранителей, которых осторожный Дядюшка Нтони всегда держал в доме. Пара выстрелов из пистолета с глушителем была бы достойным ответом на удары ножей. Но привыкший обдумывать все варианты, Барон нашел иной способ мести, не столь кровавый, но зато более унизительный. Таких негодяев куда сильнее ранит собственная промашка, чем выстрел из пистолета, их больше мучает насмешка, чем пулевая рана. Ведь выставленные на осмеяние, они рискуют потерять авторитет босса, а это для них страшнее, чем покушение на их жизнь.
Глядишь, настоящая война начнется, с беспокойством подумал дон Джузеппе, радуясь все же, что может рассчитывать на нежданного союзника в лице Коллорини. Да, если он хочет поймать двух зайцев сразу, надо срочно связаться с Пиццуто. Надо основательно подготовить «дело» с Нумизматическим музеем и узнать, каковы намерения Вичепополо. С тем чтобы в подходящий
Он вынул из заднего кармана брюк бумажник и положил в него письмо. Затем нашел в ящике столика открытку с изображением Фиа — о боже, да это же большой ночной горшок, окруженный огородиками и курятничками! — и написал адрес: «Рокко Пиццуто, управляющему поместьем Апельсиновая Роща, Амальфи (провинция Салерно)». Сам же текст гласил:
«Пришлите мне как можно скорее мешок орехов последнего урожая. Пусть моя жена попросит у Феличе Беллавоче одну из книг, которые он дает почитать клиентам, пока они сидят в очереди. Тут я ничего интересного для чтения не нашел».
Рокко Пиццуто был похож на кого угодно, только не на неаполитанца. Может, у него были среди предков французы или нормандцы, и они-то и дали о себе знать в эти тревожные семидесятые годы белокурыми волосами, густыми темно-рыжими усами и светло-голубыми глазами управляющего поместьем. Лишь метр шестьдесят пять сантиметров роста говорили об антропометрической принадлежности к жителям Юга.
Он сидел на диванчике в гостиной Барона, низко согнувшись и положив скрещенные руки на колени.
Резкие слова хозяина вызывали у него немедленную ответную реакцию — указательные пальцы вскидывались и тут же снова прижимались к ладоням. А порой он и вообще прищелкивал пальцами. Сразу по прибытии он доложил об обстановке в Неаполе — Дядюшку Нтони вызвали в полицию по делу Спаламуорто, которого схватили благодаря счету из прачечной, найденному в его кармане.
— А этот полный кретин Спаламуорто даже и не вспомнил, что у него в кармане счет, — с презрением заметил Рокко. — Увы, вызов в полицию не завершился арестом, так как «полный кретин» тут же подтвердил версию Дядюшки Нтони: «Я не имел чести знать и никогда не видел этого синьора». Итак, этот вонючий босс Нтони не имел чести знать нанятого им убийцу. Но этот «оклеветанный» джентльмен кипел от злости — жалкий наемный убийца оказался сущим идиотом.
Дядюшка Нтони без труда увязал приезд Чириако в Виченцу и его встречу с прежним почитаемым боссом и незамедлительно покарал паренька. Этим он хотел припугнуть и самого бывшего босса.
Теперь все чего-то ждали, большинство — ответных действий Джузеппе Паломбеллы, который хоть и находился далеко, но не собирался терять контроль над районом, откуда его изгнали на основании Закона 575. Нет, туча, хотя и неблизкая, предвещала неминуемую грозу для мафиозных банд, укоренившихся в Кампании.
— Чириако мы похороним с великими почестями, — пообещал Барон. Понятно, под словом «похороны» он подразумевал не уже состоявшееся погребение, а церемонию принесения на алтарь жертвы — трупа убитого из мести врага. — Но не сейчас… Торопиться незачем… — Глаза его сверкнули, и он нахмурил брови. — А пока есть у меня интересная задумка, дон Рокко. Надо нам показать, чего мы стоим.
И Барон рассказал ему о плане Стефано Коллорини.
Прошла почти неделя после первой встречи у реки. Лишь два дня назад, когда дождь стих, им удалось встретиться вновь. На этот раз при прямой помощи Лауры — она мой лучший адъютант, сказал Коллорини, — и разговор они вели в густом кустарнике, надежно укрытые от чужих глаз.