Логово горностаев. Принудительное поселение

Руссо Энцо

Эта встреча была более откровенной и немного более теплой, чем первая в Леччи. Свое предложение Коллорини высказал открыто и четко — он был совсем не глуп, тщательно изучил обстановку и получил подробные и точные сведения. Он знал, как легче всего обмануть охрану, которую охраной можно было назвать только с большой натяжкой. Ведь состояла она всего из двух сторожей, некрепких, небрежных, а может, и просто неспособных бдительно охранять столько залов сразу. Единственную трудность представляло только довольно надежное сигнальное устройство. Его установили недавно, после кражи нескольких греческих амфор, стоивших гроши в сравнении с коллекцией древних монет. Кроме того, ночью обширный музей обходил патрульный,

обход занимал час, а то и полтора, если только дежурный не уставал и не ложился отдохнуть в один из древнеримских саркофагов, расставленных в разных залах. При этом дежурный заранее запасался подушкой и электрическим фонариком, чтобы лежа почитать свою любимую книгу «Историю паладинов Франции». Предельным сроком для проведения операции был месяц. В конце ноября заказчик приедет, чтобы купить драгоценную коллекцию, и само место ее вручения подсказало Барону, почему Коллорини так нуждался в его помощи. Нумизматическую ценнейшую коллекцию предполагалось вывезти морским путем. Коллорини рассчитывал на один из быстроходных катеров из контрабандного флота Паломбеллы и на мастерство его экипажа. Ведь груз надо было переправить на борт канадской шхуны уже в открытом море за пределами территориальных вод.

Дону Джузеппе идея сразу же показалась удачной. Он не сомневался в умении своих парней ловко провести таможенную охрану. Но он задумал погрузить в тот же катер и несколько ящиков сигарет, чтобы в случае (пусть маловероятном), если их схватят, это объяснило бы, почему эти молодцы очутились так далеко от берега.

Чем рисковать потерей миллиардов, лучше уж получить срок за контрабанду сигарет и на время лишиться катера — многоопытный Барон знал, как заполучить конфискованный катер назад уже через пару дней. Для монет нужно было подыскать надежный тайник. Их можно уложить в строгом равновесии по обоим бортам катера, замаскировав ложными деревянными переборками.

Дону Джузеппе нравилось, что его участие в деле становилось все более существенным и важным. Это увеличит и его долю в долларах, составившую больше четверти всей выручки. Приходилось учитывать, что Коллорини рисковал жизнью и он же завербовал сообщников.

К удивлению Коллорини, Барон добавил, что за свою долю обязуется употребить все свое влияние, а также дать деньги, необходимые для вызволения из тюрьмы участников налета, если произойдет неприятная случайность.

— Вы готовы вызволить и меня? — с иронией спросил Коллорини.

— Да, и вас. Но это относится лишь к тому, что вы рискуете, сотрудничая со мной.

Ответ звучал почти торжественно, Барон обещал свою протекцию с твердой уверенностью человека, знающего, как вызволить из беды компаньона. Соответственно это повышало и его престиж, которым пользовалось его имя в преступном мире.

Коллорини не стал интересоваться деталями. На формальное главенство и важность роли ему было начхать. Если попугай хочет, чтобы его погладили по перьям, ему за это придется раскошелиться. Его самого условия устраивали, тем более что ему доводилось слышать потрясающие вещи о мастерстве «моряков» флотилии Паломбеллы. А один приятель даже шепнул ему, что у Барона есть связи с такими официальными лицами, которых никто не заподозрил бы в гнилой коррупции, а между тем они внутри гнилые, словно подгнившие фрукты. Вполне устраивало Коллорини и обещание Барона быстро вернуть ему свободу, если он ее, не дай бог, потеряет. Конечно, он не слишком на это надеялся, но люди типа Паломбеллы любят показать свое могущество. Ну, а такие амбиции дают надежду, что Паломбелла не бросит его в случае провала.

Они расстались, договорившись о последней встрече через неделю, после того как Рокко Пиццуто установит в Неаполе необходимые контакты.

— Кстати, музейные каталоги принес?

Рокко, улыбаясь,

кивнул. Морщины у глаз стали похожи на глубокие борозды.

— Пришлось спросить у донны Джулии, точно ли, что, написав Беллавоче, вы имели в виду Феличе Шиельцо!

— Тут я под постоянным надзором, дон Рокко. Не хотелось, чтобы фараоны узнали, какие именно книги меня интересуют. И я вспомнил, что в селении моей жены кума Шиельцо называют Беллавоче.

— Вот они.

Рокко наклонился над кожаной сумкой, стоявшей возле дивана, открыл ее и передал хозяину две книжки с яркими суперобложками. Дон Джузеппе прочел названия книг «Путеводитель по Неаполитанскому Нумизматическому музею» и «Список находок при раскопках в Сицилии и в Греции».

Всеми этими вещами он, несмотря на свою любовь к древности, прежде никогда не интересовался.

Он перелистал страницы, задерживаясь на фотографиях монет, одних — весьма древних, ржавых, в виде зубчатых дисков, других — прекрасно сохранившихся, с женским лицом на лицевой стороне и квадригой на оборотной. Попадались тут и золотые статери из Тарента, и тетрадрахмы из Афин. Э-э, оказывается, нумизматика — вещь интересная и для любителя древностей и для «профессионала». Он решил перечитать эти книги, а затем — из соображений предосторожности — уничтожить. Положил обе книги на стол и заключил:

— Думаю, что, кроме кума Шиельцо, потушить пламя расследования помогут Чичилло Маккалузо и Лука Муссо.

Рокко кивнул.

— Будьте осторожны, расскажите им только то, что им знать необходимо. Если спросят о самом деле, вы знаете только, сколько им отвалят за содействие. Деньги-то они получат за болтовню. Вот пусть и болтают, да покрасноречивее. Ну, а потом им представится немало возможностей промолчать! Что же касается нас самих, то нужно произвести свою собственную проверку, хоть этому Коллорини, похоже, и можно доверять. Он будет в Неаполе за день-два до начала операции — раздобудьте ему все, что требуется, но и с ним не больно-то откровенничайте — он не должен знать, кого мы подключили к делу.

Свои наставления Барон давал бесстрастным голосом, а его верный человек слушал внимательнейшим образом и заверил, что все в точности исполнит. Если дон Джузеппе позвонит ему в конце недели, то он, пожалуй, уже и самый подходящий день для «дела» назовет. Вот только может ли дон Джузеппе позвонить так, чтобы его не подслушивали?

Барон плутовато-весело усмехнулся.

— Попрошу дона Тарчизио, чтобы позволил мне поговорить из его дома. Я такие деньги на церковь жертвую, что он отказать мне в междугородном разговоре не решится.

Потом снова перешел на серьезный тон.

— Что же до Дядюшки Нтони, задумка моя такова.

Излагая Рокко теперь уже окончательно созревший план действий, он внимательно следил за выражением лица своего помощника. Ведь тот великолепно замечал слабые места любого плана. Тем приятнее было, что Рокко идея понравилась.

Когда он замолчал, Рокко подергал золотистые усы, чтобы громко не расхохотаться: ему тоже приятнее будет увидеть Вичепополо в бессильной ярости, чем трупом.

— Надо еще покончить с делом Куоко.

Тусклый голос Барона как губкой стер с лица Рокко Пиццуто всю его веселость. В суде над Паломбеллой из всех свидетелей лишь Эрнесто Куоко, хоть он тоже принадлежал к клану мафиози, дал показания двусмысленные, явно повредившие обвиняемому. Непонятно было, вызваны ли эти странные показания личной неприязнью к Паломбелле или же давлением извне. Да никто и не пытался это уточнить. Но после суда все, включая Куоко, принявшего особые меры предосторожности, ждали от дона Джузеппе Паломбеллы ответных действий. К большому удивлению верных дону Джузеппе людей, склонных сурово карать отступников с целью устрашения, никаких акций так и не последовало.