Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— Напрасно не трать слова. Я знаю о дороге.

— Ну Раиду, я считаю, что ты пень, а ты врубаешься, я смотрю. Железная дорога, из-за нее логистика, торговля и промышленность колоссально развились. Столько отребья на улицах города раньше никогда не было. Неподалеку есть страна Австрия, тоже по-немецки говорит. Все время они с Пруссией то объединяются, то разъединяются, я уже запутаться успел. Вот последние шестьдесят зим они вроде как разные страны, но без таможни, с едиными деньгами и прочими мелочами. У них даже революция в одно время началась. Я темы не теряю. Развитие промышленности. У Франции море земель оттяпали с морем ресурсов. Даже Германская империя из-за этого образовалась. Мы тогда себе колонии

организовали в Африке, с Англией и Францией бодались. Кстати, именно в Штутгарте стали производиться первые машины на двигателях внутреннего сгорания — их потомки сейчас все улицы заполонили. Точно помню Бисмарка — правую руку местного царя, что-то вроде нашей легендарной Тени, только его все видели, море портретов сохранилось. Добротный был мужик, рукастый. Еще прошло несколько мелких войн и переворотов, а потом эпоха затишья. Но это для людей эпоха, для нас то что такое десять-двадцать зим. А потом новая война. На новом оружии. Вот ты читал про танки?

— Читал.

— Ты не совсем пропащий! Они были очень смешными — на современные утюги и холодильники походили. Длинная была война, и Германия её проиграла. Ну дальше кавардак: голод, холод, смена властей по десять в год, все стоит, все недовольны, жрать нечего. Только власть устаканилась, только продукты появились, как еще одна война, похлеще всех предыдущих. 53 налета англо-американских самолетов только на мой родной Штутгарт. Пожгли все, от города камня на камне не осталось. Мы потом долго восстанавливали. И стали вотчиной Америки.

— Она же очень далеко.

— Это для тебя далеко. Телеграф, телефон, самолет — и все близко, вот так вот. Ты не думай, все уже схвачено. Потом мы очень быстро стали частью Федеративной Республики Германии. Опять у нас промышленность стала возрождаться. Только отстроились, как опять объединились, только бескровно и без Австрии. Почти прошлой Пруссией стали. И за это время, представь себе, давай возьмем хотя бы сто зим, то есть с 1913 года по 2013-й сменилось… Вильгельм Второй, Эберт, Гитлер, Аденауэр, Эрхард, Брандт, Шмидт, Коль, Шрёдер, Меркель. И это я половину забыл, там в начале такой кавардак был.

— За сто зим? — Раиду никак не мог поверить во все то, что ему рассказывали. Его недавние представления о мире людей выглядели для него самого нелепыми и донельзя романтичными. И он еще думал, что сразу же потащит в Асгард все лучшее, что найдет в Мидгарде! Да на то, чтобы понять, что к чему в этом загадочном мире, уйдет, по меньшей мере, месяц, а то и больше. А у него нет этого месяца!

— Их гораздо больше. Я половину забыл. В Веймарской республике такая чехарда была. — Раиду только головой покачал. Все его стройные планы летели в Хельхейм. Что он успеет сделать за две-три ночи, даже если не будет спать? Привыкнет к машинам, научится готовить на плите, включать телевизор. Не более того. — И развивается человечество столь же быстро, сколь и правителей меняет. Я не успеваю за технологиями. Скупаю все: вон планшет, вон игрушки электронные лежат — дети взять забыли. У меня техники полон дом. Даже радиола есть! От дедушки жены досталась. Ты её послушаешь.

— Ты погряз в технике, но как она работает? — тихо спросил Раиду. Он не был уверен, что хочет услышать ответ на свой вопрос: его мозг просто не успевал переваривать такое количество информации. Новое устройство мира конфликтовало со старым, причинно-следственные связи рушились, а знания, когда-то стройными рядами стоявшие на полочках разума, перемешались в одну кучу.

— Понятие не имею, — пожал плечами Алгир. — Я этим пользуюсь, какая мне разница, как работает чайник? Я, если что, пойду новый куплю. Ты не понимаешь системы, Раиду, — он наклонился ближе к чахнувшему на глаза естественнику. — Тут век изобилия. Здесь есть все! Если у тебя есть деньги, то

ты в любую секунду можешь съездить в магазин-сарай и все купить. Или заказать по интернету. Ты меня понял?

— Мне надо в библиотеку, — на самом деле Раиду надо было просто пройтись, хоть как-то устаканить новую систему мира и отделить её от старой, но в его локоть вцепились цепкие пальцы Землянина.

— Сядь! Куда пошел? Иди сюда, — он поволок его обратно в детскую, усадил около агрегата, занимающего целый стол. Компьютер — разумная машина людей.

— Чего тебе мучиться и куда-то идти, когда все просто. Википедия, гугл тебе в помощь. — Раиду тупо смотрел, как по экрану, напоминающему тот, который утренний сосед по скамейке называл «планшет», бегают картинки, цифры. Алгир сел рядом, взял правой рукой черный пластмассовый предмет овальной формы — на экране забегала белая точка, почти невидная на фоне множества гусениц, пожирающих траву. — Что тебе там надо? Устройство электрического чайника? Вот прямо так и забиваем «как устроен электрический чайник».

На экране замелькали новые картинки и немецкие буквы.

— Как визжащая маленькая машинка может знать больше, чем мозг человека? — устало спросил Раиду.

— Всемирная паутина. Интернет.

— Что это за мерзость?

— Раиду, тупорылый ты мой, я тебе просто обозначил основные названия. Я пользователь, как что работает, я не знаю. Тебе нужна информация — вот тебе её источник. Набери вот здесь, в командной строке, «что такое интернет». Вот давай откроем второе окно. Пока загружается чайник, найди интернет. Вот здесь сохранять, здесь печатать. Я тебе все дал — сиди, работай, изучай. Я тоже пойду поработаю, а то вы меня со своими нежданными приездами совсем с мысли сбили, — проговорив все это скороговоркой, Алгир уже собрался было уйти, оставив ошарашенного естественника один на один с чудом техники. — А, да, танки, точно. Я обещал тебе показать.

Появилась новая картинка. Черно-белая. На весь экран. Едва заметные за рябью железяки невероятных размеров ездили по полю, преодолевали рвы и разные препятствия. Это были те самые картинки, двадцать четыре в секунду, но у Раиду уже не было сил даже на них.

— Как это сделано? Картинки быстро сменяются? — еще вчера он бы отдал все, чтобы получить подробный ответ, сегодня же он спросил просто потому, что сам себе обещал задать этот вопрос. Если бы Алгир пустился в пространные объяснения, он бы их не воспринял.

— Да не знаю я, — Землянин взял со стола другой компьютер — маленький и плоский, о таких логисты тоже рассказывали. — Набери «как снимаются фильмы». Все понял? Работай! Я тебе постелил вон на той кровати, разденься перед тем, как лечь. О постельном белье ты ведь даже не слышал.

— Читал! — буркнул Раиду.

— Тогда за дело. Вот тебе инструкции, — на стол посыпались бумажки, исписанные очень мелкими буковками. — Если захочешь включить телевизор или музыкальный центр — почитай сперва их. Дочитаешь до конца — тогда включай, следуя инструкции. Я для них слишком тупорыл — ни одну до конца не дочитал. Но у меня всегда есть какая-нибудь технически продвинутая жена, а уж ее объяснение я с третьего раза, но понимаю — еще не совсем дурак.

— Там про их устройство?

— Не до последней железяки, — Алгир полистал одно из описаний, судя по рисунку, к тому самому телевизору, который висел на стене. — Слушай, друг, в мире людей есть инженеры — вот они знают железяки, и есть все остальные — я, например. Я считаю, что надо знать все, но поверхностно. Мне неважно, каким образом медь сцепляется с никелем, какой проводок проводит ток к блоку питания, и как он это делает. Мне важно, чтобы прибор работал!

— А кто починит неисправность? — спросил Раиду, читая описание блендера и не понимая ни одного слова, кроме самого «смесителя».