Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Скоро ты станешь моей женой, храбрая Джейн Фостер.
Джейн чуть не подавилась сэндвичем, услышав подобное заявление. Да они едва знакомы, какая еще свадьба?!
— Женой? — переспросила она, не веря своим ушам.
— Женой. И царицей Асгарда, — подтвердил Тор. — Я не делаю тебе предложение сейчас, потому что сперва я должен представить тебя моим родителям. Но это только вопрос времени. Я даю тебе слово…
— Не надо обещать, — Джейн таки выронила нож и теперь судорожно искала его под столом. — Не обещай, а то вдруг не получится, а ты уже пообещал… — она лихорадочно перебирала все варианты вежливого отказа, который не обидел бы и не разозлил самовлюбленного самодура.
— Хорошо, — Тор нагнулся и поднял ножик, отлетевший
— Нет!.. Да!.. То есть, послушай, — Джейн обхватила руками голову и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. — Тор, эта конференция длится пять дней, я должна на ней присутствовать, слушать доклады. Извини, что так получается, но тебе будет неинтересно на ней. А она так важна для меня и моей карьеры, — девушка подняла умоляющий взгляд на своего возможного будущего мужа, надеясь, что Тор поймет её правильно и уйдет.
— Жаль. Ну что ж, тогда я навещу в оставшееся время моих друзей, — Тора, кажется, не очень расстроила разлука. — Я заеду к тебе незадолго до возвращения домой.
Джейн кивнула и слабо улыбнулась. Надо срочно вызывать Дарси и Селвига и решать, что делать. Доигралась. Джейн Фостер — царица мира богов! Это даже не смешно.
====== Глава 29 (часть первая) ======
Мучения и недопонимания минувшего дня сменились сладостью и утешением дня нынешнего. Локи старался вести себя так, как следует послушному сыну на прогулке с родным отцом. Один внимательно наблюдал за разительной переменой, лишь чуть усмехаясь в бороду. Его подозрения оказались беспочвенными: Хагалар как не имел никакого влияния на младшего сына, так и не имеет. Вчерашнее уныние, недовольство, оттягивание прогулки всеми способами были продиктованы всего лишь непомерной гордыней, а не магическим вмешательством со стороны. Вспышка же ярости на неприкрытую провокацию подтвердила догадки насчет старого друга. Хагалар помнил Локи ребенком и, даже несмотря на прошедшие столетия, не желал воспринимать его как взрослого. Он всегда был крайне упрям, Локи до него как до Хельхейма пешком. Неужели старый друг пытается загнать молодого бога в рамки тех отношений, которые были между ними семьсот зим назад? Если и так, то у него точно ничего не выйдет. Нельзя войти в одну реку дважды, нельзя восстановить разрушенное здание, если от него не осталось ни фундамента, ни чертежа, ни даже воспоминаний.
Рататоск рано утром отбыла домой, доложив, что проспала почти весь вчерашний день и понятия не имеет, как развлекался младший царевич. Одина такое положение дел вполне устроило. Главное, что он не пытался сбежать, а все остальное неважно.
Завтрак проходил в молчании. За окном шел сильный ливень, который в самом скором времени должен был смениться ярким солнцем и тяжелой, влажной жарой: не всякий мог вынести такую погоду. Невыспавшийся Локи сидел, хмуро уткнувшись в тарелку. Он полночи не спал: то ли выпил слишком много местных тонизирующих напитков, то ли все не мог пережить предложение казни. Его ночная возня могла разбудить и мертвого, а неуклюжие попытки не помешать отцовскому сну полностью опровергали статус воина, умеющего бесшумно подкрадываться к противнику. Когда перевалило за полночь, царевич забылся таким же беспокойным сном, наполненным кошмарами; Один предпочел не вмешиваться, чтобы не внести еще больше смуты в юный разум — достаточно и того, что, бодрствуя, у них будет время поговорить. Локи, и не подозревавший, что ночью за ним действительно наблюдали, заказал себе два самых распространенных блюда Ванахейма — рис и лапшу, — смешал их, добавил джекфрукт и теперь пытался съесть ту невообразимую гадость, которая, с точки зрения Одина, должна была получиться. Вкусы собственных детей всегда приводили Всеотца в недоумение: ладно еще Локи (полукровке могло не хватать каких угодно веществ для гармоничного развития), но Тор же чистокровный ас! Однако, несмотря на разницу в происхождении, оба сына обожали
— Почему ты не ешь? — отвлекшись от своих гастрономических извращений, спросил Локи.
— Мне необязательно есть два раза в день, — откликнулся Один, которого чуть не передернуло, когда сын смешал переслащенный чай и горький чоколатль.
— А один раз в день? — странно, что этот вопрос он задал только сейчас, ведь Один ожидал его услышать на несколько столетий раньше.
— Для меня еда — удовольствие, а не необходимость, — Всеотец пожал плечами. — Главное — пить, и все будет в порядке.
— Истинный бог, — завистливо пробурчал полуётун, заказывая суп. К нему, в отличие от прочих блюд, подносили и ложку, и вилку, однако Локи отодвинул в сторону приборы и задумчиво глядел то на напиток, который сам себе намешал, то на суп. Один не удивился бы, если бы сын вылил содержимое чашки в тарелку и осушил ее залпом, не подавившись овощами.
— Милосердный бог, — царь положил на стол между чашкой и тарелкой кожаный мешочек. Быть может, удастся отвлечь царевича от неаппетитной затеи?
— Серебро.
Локи насторожено переводил взгляд с мешочка на отца и обратно, будто ему не деньги предложили, а ядовитую змею. Изумление сменилось растерянностью и подозрениями. Во всем видит козни, что немудрено после вчерашнего.
— Я думал, мы пойдем вместе… — слова давались сыну тяжело. До этого казалось, что после каждой реплики он ждал какого-то подвоха и вот теперь, получив монеты, наконец, дождался. То, что Локи так сильно волновало, пойдет ли Всеотец с ним на ярмарку, показалось последнему очень любопытным фактом. Чтобы понять, что творится в голове у неудачливого сына, требовалось всего лишь остаться с ним один на один в мире детства.
— Верно, — царь не мог отказать себе в удовольствии подержать Локи в неведении еще хотя бы немного.
— Зачем тогда… — маг не договорил, лишь кивком головы указал на мешочек.
— Будем учиться взрослой жизни на примере покупок вещей первой необходимости. А потом, постепенно, дойдем до завоевания миров и сделок с тварями из царства тьмы, — просто ответил Всеотец, наслаждаясь реакцией юного бога. На его лице отразилась непередаваемая гамма чувств, но крыть ему было нечем. Раз отвечать по-взрослому за свои преступления он так и не решился, то кичиться сейчас своим положением не станет.
Так и не найдя достойного ответа, Локи высыпал на руку драгоценности. Залюбовавшись тяжестью металла в ладони, он забыл и о еде, и о насмешливом тоне отца. Опять ему определили огромную сумму. И потратить её надо на подарки! На достойные подарки надсмотрщикам, о которых он вчера благополучно забыл. Царевич предвкушал удивление, которое отразится на лицах всех пятерых, даже скучного Лагура, когда он преподнесет царские дары. Да, пускай перед ним лишь рабы Одина, но он — царевич, и его надсмотрщики получат то, о чем и мечтать не могут, живя в своей научной тюрьме!
Представляя восторженные вопли Берканы и Раиду, Локи отправился с отцом на базар. Вокруг привычно гудели сотни говоров, торговцы зазывали к себе, но царевичу казалось, будто он находится вне толпы. Он шел рядом с отцом, рядом с богом девяти миров. Вокруг них словно образовался непроницаемый купол. Внутри было спокойно и тихо, а вокруг бесновались ваны, альвы, цверги…
Локи остановился у оружейной лавки и долго выбирал себе кинжалы самой причудливой формы. Скоро, очень скоро, он сможет отказаться от них, скоро он получит настоящее оружие — копье, но пока приходится довольствоваться тем, к чему давно привык.