Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
Ивар решил не упоминать, что разочарование Всеотца грозило Локи смертью. Он мало что смыслил в военном деле, но даже ему показалось, что Локи перегнул палку и допустил несколько ошибок в своей военной кампании.
Стив перекинулся взглядом с Наташей, ожесточенно ковырявшей вилкой почти нетронутый ужин, и решил не озвучивать, что именно он думает о военном таланте Локи, методах его обучения и роли Земли в этом процессе. Сейчас, когда дата отбытия гостей отодвинулась на неопределенное время, провоцировать их на недоверие и замкнутость было неразумно. Фьюри уже, наверняка, поставлен в известность о том, что Тор покинул базу
Наутиз не могла дождаться возвращения в Асгард. За несколько ночей пребывания в клинике она успела сотню раз проклясть свое опрометчивое решение полечиться в Мидгарде. Не то врачей так сильно поразил сиятельный царевич, не то медицина Мидгарда просто никуда не годилась, но Светлоокая не узнала для себя ничего полезного. Все врачи хором заявляли, что с глазами у нее всё в порядке, что зрение стопроцентное и лечение не требуется. Она несколько раз повторила, что устает при длительном чтении, что зрение явно падает.
— Возможно, раньше у тебя было очень острое зрение, какого у людей не бывает. Сейчас оно у тебя стопроцентное, — улыбаясь во все тридцать два зуба, заявила медичка в белом халате, пропитанном неприятными травяными настоями. Наутиз чувствовала себя лишней — врачи только и судачили о Локи, о его проблемах с легкими, почками, с чем-то там еще. Дивились, каким образом такие болезни возможны у особы царской крови, за которой с детства следили и замораживаться не давали. По словам людей, получалось, что царевич насквозь больной и давно должен был спуститься в Хельхейм. Наутиз раздражала человеческая глупость. Этот насквозь больной мог попасть десятком стрел в яблочко, проскакать много часов в седле и совершить еще множество невероятных вещей, на которые неспособны люди, якобы обладающие богатырским здоровьем. Уж чего-чего, а выносливости и физической силы ему не занимать, не говоря уже о реакции.
Одним словом, больница произвела на Наутиз самое скверное впечатление, а Мидгард оказался таким грязным, запыленным, шумным миром, что она с величайшим облегчением вдохнула асгардский воздух и не обнаружила ни малейшего желания посетить Мидгард вновь. Теперь Светлоокая поняла, откуда происходит любовь Ингвара к Хельхейму. Он, логист Мидгарда, душой отдыхал в тихом мире мертвых. Пока Локи прохлаждался в больнице, он каким-то образом умудрился спуститься в царство Хель, обойдя все запреты.
Стоило Наутиз вернуться в поселение, как Ингвар потащил ее к компьютеру, чтобы похвастаться «клевыми фоточками», изображавшими Хель, Мордруд, Арни и прочих обитателей глубин. Все они без иллюзорных чар оказывались обычными ётунами. Все, кроме Хель.
На ее портрете Ингвар задержался и начал подробный рассказ о путешествии. Наутиз слушала больше от скуки, чем из интереса. У нее были свои планы на логиста, а совместная жизнь предполагала хотя бы иллюзию общности. Наконец, он закончил сбивчивый рассказ, увеличил фотографию Хель и уставился на Наутиз, явно ожидая какой-то определенной реакции.
Светлоокая приблизила лицо к ноутбуку. Что она должна увидеть? Что Хель — асётун, искусственно выращенный много тысячелетий назад в Юсальвхейме во время опытов по скрещиванию всех биологических
— Ну? — не выдержал Ингвар.
Светлоокая недоуменно посмотрела на него.
— Ничего не замечаешь?
— Нет. Давай, приоткрывай завесу тайны.
Ингвар пробормотал что-то по-французски и открыл другую фотографию — на сей раз Локи. В папке их было штук сто, если не больше. В отличие от ётунов, Локи умел позировать. Он рассказывал, что в детстве с него не раз писали картины, поэтому замереть в правильной позе, демонстрируя все достоинства и скрывая недостатки, не составляло для него никакого труда, тем более, что для снимка требовалось всего несколько секунд, а не часов или ночей.
— Что ты от меня хочешь? — раздраженно спросила Наутиз. Божественного Локи она и так лицезрела чуть не каждый день без всяких плоских виртуальных картинок.
— Ты сюда смотри! Один я, что ли, всё это вижу? — Ингвар увеличил фотографии. — Они же одинаковые! Хель и Локи. Сходство нереальное.
Наутиз поджала губы и оторвалась от компьютера — ох не нравилось ей то, к чему клонил давний приятель.
— Я раньше не замечал, но если поставить их рядом, то становится очевидно. Локи тоже асетун! Форма черепа, кожа, волосы — посмотри внимательнее.
— Э-нет! — Наутиз резко встала. — Давай-ка поаккуратнее с…
Она нервно огляделась: совершенно случайно в дом мог пройти кто-нибудь чужой. О чем думает Ингвар? Его же повесят за одни подозрения!
— Да послушай! — Ингвар встал, преграждая дорогу к выходу. — Ведь все сходится! Локи родился всего через шестьдесят зим после Тора — асы не рождаются так быстро. И его рождение объединило девять миров, принесло Одину корону девятимирья — как удачно-то! Понятия не имею, как Один умудрился завести ребенка от жгущейся ётунши. Но ему удалось. А дальше по накатанной. Придумали сказку про магию Одина, которая меняет внешность. Но с чего вдруг магии Одина менять ребёнку внешность на идеального асётуна? Да ещё и основная магия у Локи иллюзорная — типичная для ётуна, а не для аса. Это же невероятно крутое открытие. Ты должна мне помочь добыть доказательства. Проведи исследования, ты же естественник. Ты точно сможешь подтвердить мою гипотезу.
— О боги! — прошептала Наутиз пересохшими губами. Ингвар точно сошел с ума. — О чем ты только говоришь? Всё не так! Это лишь гипотеза с какими-то… логическими выводами… Безумными, — она одним нервным движением захлопнула крышку ноутбука. — Хочешь оказаться на эшафоте — вперед. А я жить хочу, понятно?
— Да какой эшафот! — Ингвар закатил глаза. — Какой эшафот? Знать просто о таких вещах надо. Зачем их как-то использовать? Подумай, мы будем единственными асами, знающими правду.
Наутиз не дослушала — развернула и ушла. Хотела хлопнуть дверью, как в Мидгарде, но таковой не оказалось на месте. А ведь скоро наступит зима — пора повесить их обратно.