Локи. Дилогия

Горъ Василий

– Все плохое осталось в прошлом. А в настоящем и будущем только хорошее: мы с Забавой, тепло наших сердец и наши восхищенные взгляды.

Спутница справилась с собой буквально за несколько секунд – загнала настоящие чувства в самые дальние уголки души, благодарно вжалась в меня спиной и «застенчиво» потупила взгляд:

– Локи, а вы можете восхищаться не только ушами? А то я чувствую себя не девушкой, а кроликом!

– Запросто! – улыбнулся я. И продемонстрировал свои возможности, демонстративно пробежавшись взглядом по всему отражению. Но – тактично. В смысле, без каких-либо «остановок». А Беклемишева, скользнувшая к ней чуть позже меня и поэтому слышавшая весь этот разговор, «предвкушающе» облизнулась:

– Слышь, Локи, а давай-ка наведаемся еще и в магазины элитного нижнего белья?

…Заявление Панацеи «Я себя слегка запустила» не выдержало даже первого тестового испытания. Ничего удивительного в этом не было – для нее, пропускающей

мои тренировки только из-за боевых тревог или вызовов на срочные операции, пробежка на пять километров была чем-то вроде легкой прогулки. Зато Даша приятно удивила, преодолев ту же дистанцию ненамного хуже нас. Естественно, выбирая режим следующего теста – бега с препятствиями по «трехмерной» дорожке – я радостно «задрал» уровень. И нисколько не разочаровался: «четверку» и «пятерку» команда пролетела самым настоящим ураганом, на «шестерке» допустила всего две некритичные ошибки, а проседать начала только на «семерке». Но лишь из-за того, что мы с Федосеевой слишком добросовестно опекали Забаву на препятствиях, преодоление которых требовало роста, силы и согласованности действий как минимум двух участников. Тем не менее, на «восьмерку» все-таки сунулись. И четыре раза подряд застревали в конце второй трети дистанции на одной и той же стенке с отрицательным уклоном, из-за чего не укладывались в минимально допустимое время.

Сунулись бы и в пятый, но у Спутницы «закончилась» выносливость, и я, волевым решением прекратив этот садомазохизм, заявил, что тренировка закончена. Девочки, переглянувшись, не стали падать там, где стояли, а вытерли мокрые лица полотенцами, затравленно посмотрели в сторону двери женской раздевалки и предложили ограничиться душем, а расслабление в сауне и джакузи перенести к нам в номер.

Я, конечно же, согласился. И уже через десять минут встретил своих дам в фойе спортивного клуба. А на обратном пути, лениво поглядывая по сторонам, вдруг заметил, что восемь из десяти встречных и поперечных моложе двадцати пяти лет. Потом сообразил, что процент выглядит абсолютно нереально, и озвучил свои наблюдения спутницам.

– Скажу больше, три четверти отдыхающих, встретившихся нам по дороге, являлись девушками! – устало пробормотала Даша. – Причем моего возраста плюс минус два-три года.

– Думаю, это не просто так. Но лезть в Сеть, чтобы выяснять причину, откровенно лениво. А отключать блок-пакет и любоваться рекламой – редкое извращение… - буркнула Беклемишева. И в их с мамой непередаваемой манере «включила врача»: - Кстати, симпатичных особ тут предостаточно. Так что как только либидо начнет давить на мозги, скажи, и мы с Дашей поможем совратить экземпляр поинтереснее.

Прекрасно понимая, что такая «непосредственность» Забавы может покоробить Федосееву, я мысленно напрягся. Однако «воспитывать» подругу, искренне желающую мне только добра, не стал. Наоборот, приобнял ее за талию и чмокнул в висок:

– Спасибо, моя радость! Потребуется – скажу.

Потом повернулся к Спутнице и вполголоса объяснил, на что она согласилась, заключая «тройственный союз»:

– Моя матушка считается одним из лучших военных хирургов Рубежа. И когда Забава заявила, что решила стать моим личным врачом, да еще и способным оказать любую помощь при отсутствии автомедов и медкапсул, первым делом придумала ей позывной «Панацея» и стала таскать с собой на операции. А когда убедилась, что это не просто слова, а Решение, взялась за ее «дрессировку» и стала заваливать подарками вроде кукол-тренажеров для студентов медицинских училищ и академий, обучающих программ для УТК и хирургических инструментов. Я тоже не остался в стороне – соглашался на любые медицинские эксперименты, служил личным учебным пособием и от всей души помогал разбираться с тем, что не давалось. В результате процесс постижения тайн медицины не прекращался ни днем, ни ночью. И очень скоро стал давать вполне конкретные результаты. К примеру, зашивать раны Забава научилась лет в двенадцать. И вскоре освоила это дело настолько хорошо, что, когда я грохнулся с гравика и распорол ногу чуть ли не до кости, заштопала рану еще до прилета матушки. Причем вручную и ничуть не хуже автомеда. Года через два с половиной собственноручно вправила мне плечо, выбитое на соревнованиях по рукопашке, самостоятельно перепрограммировала медкапсулу и добилась идеального восстановления. Еще через некоторое время во мне проснулся интерес к девушкам, и Забава, застав меня за просмотром соответствующего контента Сети, занялась моим сексуальным воспитанием. Сначала одной теорией. А где-то через год, когда либидо стало ощутимо давить на мозги, устроила углубленное обследование, почти сутки мурыжила в медкапсуле и пришла к выводу, что мне пора начинать регулярную половую жизнь. Как обычно, одними словами не ограничилась – недели через полторы привела к нам домой свою однокурсницу. Которую, как потом выяснилось, готовила к этому мероприятию чуть ли не полгода. Отказываться я и не подумал, так как к этому времени успел убедиться, что

любое предложение Беклемишевой правильно, необходимо и своевременно. Кстати, ей безоговорочно верю не один я – даже те наставники и преподаватели, которые первое время принимали в штыки любые ее попытки вмешаться в тренировочный процесс, успели признать, что она настолько хорошо разобралась с физиологией человеческого организма, что подбирает для меня самые лучшие режимы нагрузок, залечивает любые травмы и заметно укорачивает сроки восстановления. Точно так же я прислушиваюсь и к другим ее советам: сколько себя помню, Панацея всегда заранее штудировала те предметы, которые предстояло изучать мне, чтобы быть в состоянии объяснить то, что я не пойму. А еще отвечала на любые вопросы. Либо сразу, либо после тщательной подготовки. И всегда добивалась понимания. Думаю, почти то же самое предстоит и тебе: не пройдет и полгода, как ты при первой ее просьбе будешь безропотно высовывать язык и демонстрировать горло, станешь послушно забираться в медкапсулу по щелчку ее пальцев и с привыкнешь позволять делать с собой все, что ей заблагорассудится.

Несмотря на усталость, способности соображать Дарья не потеряла. Поэтому сходу вникла во «второй слой» полученной информации и пожала плечами:

– Яр, я уже прозрела. Да, пока не понимаю, как можно столько лет жить одним-единственным человеком и плевать на весь окружающий мир, но вижу, сколько в ваших отношениях настоящего тепла, уважения и любви. Поэтому буду счастлива, если заслужу хотя бы часть всего этого.

– Все в твоих руках… - без тени улыбки заявила Панацея, внимательно прислушивавшаяся к нашему разговору. – Сможешь врасти в нашу безумную семейку – получишь и тепло, и уважение, и любовь. Нет – станешь чем-то вроде дрона АВФ, болтающегося где-то рядом, но абсолютно не цепляющего за душу своим существованием…

…Очередной шаг ко врастанию в нашу безумную семейку Федосеевой пришлось сделать сразу после возвращения в номер – Забава утащила ее в медблок, чтобы оценить реальное состояние организма. Зная, насколько дотошна Панацея во всем, что касается здоровья близких, я завалился в сауну. Тем не менее, минут через тридцать после их ухода начал дергаться. А где-то через час был готов рвануть выяснять, что там нашлось настолько серьезного. Слава богу, не успел – заметил, как открывается дверь из ванной в коридор, приподнялся на локте, увидел жест Забавы «В помощи не нуждаюсь» и заставил себя расслабиться. Следующий жест, продемонстрированный ею сразу после выхода из раздевалки, окончательно успокоил. Поэтому я прикипел взглядом к купальникам, в которые облачилась эта парочка, и мысленно облизнулся – их лифчики и плавки были то ли пошиты, то ли отлиты из материала, чем-то напоминавшего плотную пленку или сверхтонкий пластик, и облегали тела, как вторая кожа. И пусть совсем не просвечивали, не меняли цвета и не выставляли на всеобщее обозрение одну грудь или одну ягодицу, тем не менее, подчеркивали красоту фигур в разы сильнее, чем любой другой комплект, продемонстрированный в «Орхидее»! Само собой, я обратил внимание и на то, что оба комплекта по цвету идеально подходят к камням в подаренных серьгах. Но так, совсем небольшой частью сознания, ибо большая его часть откровенно любовалась умопомрачительно красивыми фигурками.

– Что скажешь? – ехидно поинтересовалась Беклемишева с порога, как обычно, с легкостью «прочитав» мое состояние. И провокационно качнула грудью.

– Нет слов! – честно ответил я.

– О, черт! – «расстроено» воскликнула она, развернула Федосееву ко мне спиной и спросила еще раз: - А сейчас?

– А по заднице?! – возмутился я, устав от шуток на тему недостаточного объема этой части ее тела.

– Дашу-то за что? – притворно испугалась она и прикрыла ладошками задний фасад подруги, обтянутый… хм… ну, пусть будет сверхтонкой пленкой.

– Если хочется, то шлепай! – подала голос Спутница и нахально подвигала попкой вправо-влево. – Но сначала выскажи свое мнение чуть более распространенно!

Мнение, естественно, требовалось оригинальное, но во время «показа мод» в отдельном кабинете салона нижнего белья, в который мы завалились сразу после ювелирного, я исчерпал свою фантазию до самого дна. Ведь в каталогах «Орхидеи» обнаружилось несколько тысяч моделей, со вкусом у девчонок было все в порядке, а «шоу» длилось больше часа. Пришлось выдавать жалкое подобие первых двадцати или тридцати вариантов:

– В принципе не представляю купальники, которые подойдут вам больше, чем эти!

– Все, иссяк… - авторитетно заявила Забава, встала на нижнюю полку и постелила полотенце прямо за мной. Потом отпихнула меня к стене, села на мое место, расстегнула лифчик, привычно свела плечи, уронила чашечки в подставленные ладони и запоздало вздохнула: - Даш, я врач и лечу Ярика всю жизнь. Он тоже видел меня… всякой. В общем, мы обычно паримся без белья.

Беклемишева убила наповал – заявила, что без него действительно комфортнее, и совершенно спокойно разделась. Затем легла на спину, закинула руку за голову и с наслаждением вдохнула воздух, пахнущий хвоей.