Локки 6. Потомок бога
Шрифт:
— Ну что? Что там было?! — требовательно выдохнул Иврим, упав возле меня на колени.
Его щекастое лицо нависло надо мной, а безумные глаза сверкали как два уголька в бездне мрака.
— Башня с зеркальным лабиринтом. Он выуживал мои потаённые страхи, издевался и сводил с ума, — проговорил я, приняв сидячее положение. — Мне лишь с великим трудом удалось пройти его. Я думал, что рехнусь.
— А кто тебя так отделал? — подозрительно сощурился Безумный бог, кивнув на мои затягивающиеся раны.
— Там ещё были кое-какие ловушки, —
— Верно, — кивнул Иврим и блаженно зажмурил глаза, как огромный довольный кот. — Я скоро являюсь за тобой. И тогда ты исполнишь последний акт этой пьесы, после чего получишь награду, достойную бога. Помни об этом, Локки.
Он подмигнул и неуклюже выбрался из повозки, словно уже начал терять контроль над чужим телом.
Я остался в одиночестве и первым делом подумал о Хеймдалле. Услышал ли он мои слова? Пёс его знает. Время покажет. А пока мне стоит заняться уборкой.
Я дождался, когда регенерация восстановит моё тело, а потом быстро стёр запёкшуюся кровь, оделся и начал убирать следы ритуала. Попутно мне пришлось выслушать монолог Громова-младшего, назвавшего меня гением. А ещё большим гением, по его мнению, я стану, когда обведу Иврима вокруг пальца.
Мне же вдруг подумалось, что Безумный бог далеко не дурак. Чую, у него тоже есть планы на все случаи жизни. Наверняка он предполагает, что я попробую обдурить его. Кажется, в финальной части этой истории каждый из нас выложит на стол свои козыри. Надо сделать так, чтобы у меня их было больше.
Пока же я выбрался из повозки.
Красноватая дымка застилала ночное небо, а луна с любопытством глядела на уснувший лагерь седьмого отдельного штурмового полка графа Соболева. Однако часовые бдили. Кто-то восседал около костров, а кто-то дежурил за периметром лагеря.
Я подумал, что мне лучше не показываться людям на глаза, дабы не плодить ненужные слухи. Потому я отправился к своей палатке, с помощью своей магии избегая встреч с часовыми. Хотя одному из них мне искренне захотелось дать леща. Он сладко спал, свесив голову на грудь. И его мерному сопению вторил храп из ближайшей большой общей палатки, рассчитанной на двадцать солдат. Всё же я прошёл мимо и без приключений добрался до своего брезентового логова. Проник внутрь и рухнул на матрац.
Мой исстрадавшийся организм намекал, что я не только усну как убитый, но и проснусь, как убитый. Но даже в таком состоянии я обратил внимание на то, что мой походный рюкзак лежал чуть дальше от матраца, чем тогда, когда мы с Ивримом покинули палатку.
— Кто-то шарил в нём? — нахмурился я, приподнявшись с матраца.
Ужасно не хотелось вставать, но пришлось, чтобы осмотреть и рюкзак, и всё нутро палатки. Врагов у меня куча, так что кто-то из них мог подбросить мне какой-нибудь взрывоопасный артефакт или нечто подобное.
Глава 2
—
Какая-то тварь засунула его в подкладку моего походного рюкзака. Я далеко не сразу нашёл его, а когда отыскал, то на всякий случай осмотрел и палатку. Чуть ли не обнюхал каждый её шов, но больше ничего не нашёл.
Однако и этого вырванного из какой-то книги листа вполне бы хватило, чтобы начать разбирательство. Ведь на этой жёлтой бумаге зловеще красовались буквы языка хаоситов. Они были выведены кровью и складывались в молитву, восхваляющую богиню Маммону.
— И кто подсунул мне этот подарок? — задался я вопросом, глядя на листок.
На него падал красноватый лунный свет, робко пробивающийся через щель слегка отодвинутого полога палатки.
— Козлов? Банально, но очень правдоподобно, — прошептал я, хмуря брови. — Он уже показал, что способен мстить исподтишка. Или стоит копнуть глубже? Ангелина? У неё наверняка и доступ есть к таким хаоситским книгам, и желание заставить меня горбатиться на службу. И это явно похоже на метод службистов — создать клиенту проблем, а потом решить их, привязывая его к себе.
Мне крайне не хотелось вставать с матраца. Он манил меня, как сундук золота дракона. Обещал крепкий, восстановительный сон, весьма полезный после приключений, едва не стоивших мне жизни. Но я всё же собрал яйца в кулак и выбрался из палатки.
Я не знал, где храпит Козлов, однако видел, как несколько офицеров собственноручно ставили палатку для Ангелины, попутно отпуская ей комплименты и вертя хвостами. Вот с красотки я и решил начать.
Покосился на ночное небо, прикрыл рукой зевок и отправился к Ангелине, используя «телепортацию» и «иллюзии», чтобы меня не заметили часовые.
Я без труда добрался до палатки девушки, освещённой изнутри то ли неярким артефактом, то ли свечой.
— Тук-тук, — негромко проговорил я, присев на корточки возле палатки. — Не помешаю?
— Громов? — донёсся до меня удивлённый голос девушки.
Причём именно удивлённый, без всяких там ноток волнения или страха разоблачения.
— Нет, богиня Жива, позавидовавшая твоей красоте и решившая грохнуть тебя за это.
— Да, такое легко может случиться, — иронично сказала красотка. — Ладно, заходи. Чего тянуть?
Откинув полог, я пробрался внутрь тесной палатки, обнаружив Ангелину. Она лежала на матраце, укрытая по пояс тонкой простыней, из-под которой виднелась её обнажённая точёная ножка.
— А я думала, что богиня Жива красивее. Теперь-то понятно, почему она позавидовала мне, — не без ехидства произнесла девушка, сложив руки на груди, вздымающейся под белой майкой.
Ткань была довольной тонкой, да и горящая свеча старалась изо всех сил, так что я увидел ареолы сосков. Они дерзко и с вызовом уставились на меня.