Локки 6. Потомок бога
Шрифт:
— Что же вы делаете, твари? — скрипнул я зубами, пронзив обоих холодным взглядом, способным заморозить стужу. — Думаете, я не понимаю, что вы тут устроили? Мошенники. Считаете, что на вас не найдётся управы?
— Но-но-но! — зло выдохнул полицейский, топорща седые усы. — Не забывайтесь, молодой человек! Вы оскорбляете должностное лицо при исполнении! За такое можно и не только пятнадцать суток получить!
— Ага, ага, — злорадно поддакнул краснорожий, почесав нос с прожилками. — Лучше не ерепеньтесь, господин,
Глава 19
Полицейский зло подкрутил ус и грубо сунул мне бумаги под нос.
— Подписывайте, гражданин Громов! — брызжа слюной, пролаял он, словно бульдог, вцепившийся в сахарную кость, которую уже никому не собирался отдавать.
— Подписывай, подписывай! — насмешливо поддакнул краснорожий, хозяйским взглядом осматривая мой артефакт.
Я криво усмехнулся и посмотрел на экран телевизора, висящего под потолком. Как раз сейчас начались срочные новости. И это было мне на руку.
— Вы даже не знаете, с кем связались, ублюдки, — со злым весельем подмигнул я им и открыл дверь, ведущую в лавку.
— Куда это он? — выдохнул краснорожий, настолько удивившись, что даже пропустил мимо ушей то, что я назвал их ублюдками. — А-а-а, сбежать хочет. Правильное решение.
Усач что-то нечленораздельно пробурчал, тоже явно посчитав замечательным выходом мой внезапный побег.
Однако я не собирался никуда бежать. Встал в дверях и посмотрел на улицу. Там продолжался дождь, мелькали редкие прохожие и машины, а в припаркованном возле тротуара полицейском авто всё также восседать служивый.
— Эй ты! Иди сюда! — крикнул я ему и повелительно махнул рукой.
Тот заколебался.
Он точно был в сговоре с усачом, а потому не больно-то хотел выбираться из тёплой машины. Но всё же, подумав пару мгновений, смертный выскользнул из автомобиля и побежал к лавке, придерживая форменную фуражку.
— Что тут у вас происходит? — недовольно прорычал он, морща рябую физиономию с белёсыми бровями.
— Да вот господин изволит безобразничать: оскорбляет должностное лицо и не подчинятся, — кивнул на меня усач, криво усмехаясь.
С одной стороны его явно бесило, что я не прогибаюсь перед ним. А с другой — его веселило то, что я позвал второго служивого, вроде как надеясь на его помощь. Но усач-то прекрасно знал, что рябой ничем мне не поможет. Он же из их банды.
— Пятнадцать суток по нему плачут, — издевательски вставил краснорожий, глянув на меня. — Отец в больнице помирает, а он в тюрьму загремит. Куда катятся дворяне?
— Читай, — сунул я рябому «корочки», которые успели для меня сделать слуги императора. Там была и моя фотография, и ФИО, и новый статус. — А теперь смотри, сука, туда.
И я пальцем ткнул в сторону телевизора, где красовалось моё мужественное лицо.
Рябой удивлённо глянул на «корочки», а потом посмотрел на экран. Перевёл
— Это… сделай-ка телевизор погромче.
Тот почувствовал подвох и насторожился, но пульт всё же взял и увеличил громкость.
— … Его Императорское Величество срочным указом назначил Александра Громова, бывшего кадета академии стражей из города Стражград, Рукой императора, — проговорила миленькая ведущая. — Этот статус позволит ему…
И дальше она рассказала, что я теперь могу всех на одном месте вертеть, кроме самого императора и его семьи.
Причём по телевизору в замечательном качестве показали мои фотографии. Возможно, будь они более плохого качества, у смертных в лавке возникли бы какие-то сомнения, что перед ними именно тот самый Громов, но фото были просто шикарными. Наверное, даже паук в углу искренне поверил, что в лавку нагрянул сам ставленник императора.
— Бо-о-оги, — тоненько выдохнул хозяин скупки, смекнув что к чему.
Его красная рожа стала белее снега, а пальцы с моим артефактом задрожали так, будто смертный сел задницей на оголённый провод под напряжением.
Усач тоже изрядно сбледнул, осознав, кто перед ним. Его глаза испуганно забегали по сторонам, а во взгляде уже скакали не рубли, а годы тюрьмы, которые он получит за свои проделки.
Но полицейский не собирался сдаваться. Он попытался выкрутиться.
— Господин, произошло недоразумение, — протараторил смертный давшим петуха голосом. — Раз вы Рука императора, то, конечно, уже нет никакой надобности проверять — вам ли принадлежит артефакт. Просто нас ввёл в заблуждение ваш вид и слова… Вы же говорили об отце, который…
— Заткнись, урод! Я солгал об отце, желая выяснить, насколько вы гнилые люди.
— Да мы… мы верные слуги императора, — проблеял полицейский и обернулся к подельнику. — Витька, верни немедленно принадлежащую господину Громову вещь!
Я взял артефакт из трясущихся загребущих лап белорожего и приказал рябому:
— Арестуй этих козлов и вызывай сюда своё начальство. Живо!
Тот сглотнул, судорожно глянул на усача и потянулся рукой к наручникам, висящим на поясе.
— Это всё он! Он меня заставил! — полузадушенной свиньёй проверещал хозяин лавки, тыча пальцем в усача.
— Заткнись, идиот! — прорычал тот, понимая, что особых доказательств у меня нет.
— Не утруждайтесь, мрази, — иронично улыбнулся я им. — Судье хватит одного моего слова, чтобы упечь вас на десяток лет.
— Молю, не надо! — завопил хозяин лавки.
А вот усач оказался более решительным. Он оттолкнул своего коллегу и метнулся к выходу. Но я ожидал от него чего-то подобного, потому телепортировался к двери и со всей силы вмазал кулаком в лицо ублюдку. В моих ушах от наслаждения даже христианские ангелы запели.