Локки 7. Потомок бога
Шрифт:
Первым делом я проверил Башню. Она продолжала возвышаться на площади и проблем в моё отсутствие никому не доставила. Отлично. Значит, можно со спокойной душой идти спать.
В качестве ночёвки я выбрал дом стариков-изгоев. Они возражать не стали. Только Прищур поворчал, но так, для проформы и показа, что он меня всё ещё не любит. Да и шут с ним. Я без проблем завалился спать и мигом погрузился в мир сновидений.
Ночь прошла тихо и спокойно, а вот утром в мой сон праведника ворвался настойчивый шёпот. Я даже сперва сонно пробормотал, не поняв, кто говорит:
—
И только спустя пару секунд осознал, что на связи была мать Апофиса. Я сразу же отринул всякий сон и принял сидячее положение, попав в розовые лучи утреннего солнца, заглядывающего в окно.
Мне быстро удалось ответить драконице, что я «взял трубку». Она тут же взбешённым голосом вывалила на меня инфу, что эти черви говорили с ней через морок. А его хрен отследишь! То бишь диалог матери Апофиса с хаоситами никак не приблизил нас к разгадке того, где заточили её сына. Мало того, черви заявили, что драконица до полудня должна поклясться служить им, иначе её сына освежуют, подвёрнут пыткам и убьют.
Понятное дело, что мамаша взбесилась и часть своего гнева излила на меня. Я стойко перенёс её рычание и сказал, что у меня есть идея. И она у меня действительно была. Я же Локки, у меня по десять идей и планов на все случаи жизни.
— Кажется, придётся кое-кого впутать в это дело, — мрачно пробормотал я вслух, почёсывая небритый подбородок.
Глава 9
Господин Лаперье был человеком оборотистым, предпочитающим ковать железо, пока горячо. Да ещё он опасался, что эксцентричный Александр Громов вполне может забрать своё разрешение на использование его личности в рекламе магазина Лаперье. Потому усатый коммерсант весь остаток ночи без устали занимался тем, чтобы уже утром на телевидении вышли его короткие рекламные ролики. Вот один из таких роликов и попался на глаза помощнику барона Мягкова и его жене, когда они вместе завтракали.
— Это что? — шокировано просипела женщина, глядя на экран телевизора, обосновавшегося на холодильнике.
Там показывали Руку императора в костюме от Лаперье, а проникновенный закадровый голос рассказывал, как Громов среди ночи заявился в магазин, поскольку ему срочно нужен был шикарный костюм для спасения мира. Конечно, всё это было обыграно в рекламной форме.
— Что это? — снова просипела женщина, посмотрев на мужа, замершего с бутербродом возле рта.
В его расширившихся глазах плескался океан обжигающей досады, которая теперь до конца жизни будет жечь его почище калёного железа.
— Это что получается, — в третий раз просипела смертная, — тебе звонил настоящий Громов? А ты, идиот, отказался ему помочь?
— Да ты сама…
— Что сама?! — повысила она голос, ударив ладонью по столу. — Кто в доме хозяин?! Ты должен был понять, что это Громов! Ты знаешь, сколько бы тебе денег отвалил Мягков за рекламу с самим Рукой императора?! Да мы бы сразу переехали в свой дом, а не жили в этом клоповнике пятикомнатном! Идиот, придурок!
Женщина схватила с тарелки ещё горячие румяные булочки и начала швыряться ими в мужа. А тот зарычал, в
Взбешённый рёв драконицы ещё несколько секунд метался внутри моей головы после того, как мы разорвали контакт. Она была в настоящей ярости. Но благо, что крылатая бестия согласилась прилететь, дабы обговорить мою идею.
— Дела-а-а, — протянул я, зевнул и встал с кровати.
Мои вещи лежали на колченогом стуле возле скособоченного шкафа, сбитого из досок. Я порылся в кожаной сумке и достал артефакт, данный мне Хеймдаллем. Камень в нём немного светился, намекая, что кое-какой заряд ещё остался.
— Отлично, — пробормотал я и со всей силы швырнул артефакт в дверь, кажущуюся мощнее, чем стены, покрытые многочисленными трещинами.
Однако дверь вдруг открылась, явив мне ехидную рожу Прищура, открывшего рот для какой-то фразы. Но вместо слов из него резко, как залп из пушки, вылетел стон, когда артефакт угодил точно в середину его морщинистого лба.
— Вот это мне везёт! — ахнул я, радостно хлопнув себя по бедру.
— Твою душу мать! Ты чего делаешь?! — разгневанно выпалил дедок, едва не выронив грибное варево в кружке. Знакомый земляной аромат быстро окутал комнату.
— А ты что без стука заходишь? Вот тебе и наказание, — подмигнул я ему, подобрал с пола артефакт и всё-таки кинул его в стену. Он с глухим стуком угодил в неё и застрял.
— Вот ещё, стучаться, много чести, — пробурчал Прищур в седую бороду. — Мых попросил меня, чтобы я тебя разбудил, раз всё равно иду мимо гостиной.
— Молодец, ты как раз вовремя, — приподнято сказал я и ловко выхватил кружку из его скрюченных пальцев с серыми ногтями.
— Э-э-э! Это моё! — взвыл старик.
— Благодарю, — кивнул я дедку и сделал несколько глотков, не обращая внимания на его злобный, буравящий взор, способный понаделать дыр в алмазе. Но алмазу далеко до крепости моей шкуры. Я даже не вздрогнул, пока пил. — М-м-м, отменный напиток. А то, что ты сам принёс его мне, делает это варево ещё более хорошим.
— Р-р-р! — натурально прорычал старик, скрипнул парой оставшихся зубов и седой пулей выскочил из гостиной.
Думаю, он больше никогда не будет будить меня, да и вообще заходить в мою комнату.
Я с наслаждением осушил кружку, извлёк артефакт из стены и быстро оделся. Костюмчик сел на меня как влитой. Даже поправлять ничего не пришлось.
— Где он?! — донёсся до меня ор, едва не разворотивший хибару. С потолка даже пыль посыпалась и упала мышь. Она трусливо юркнула в одну из щелей, блеснув голым хвостом.
— Началось, — улыбнулся я и прислушался.
Мои уши уловили быстрые тяжёлые шаги, скрип рассохшихся ступеней и половиц. А затем дверь гостиной распахнулась.
— Вот он! — злорадно указал на меня кривым пальцем Прищур и с надеждой покосился на Хеймдалля. Янтарные глаза того полыхали, а золотые зубы были обнажены в оскале.