Локки 7. Потомок бога
Шрифт:
— Боги… — потрясённо прошептал рыжий оператор, наблюдая через камеру за монархом. Тот медленно шевелил пальцами перед лицом, словно впервые увидел их. — У Его Императорского Величества даже шрам на запястье исчез.
Я довольно улыбнулся, сложив руки на груди.
Государь в этот миг посмотрел в мою сторону и, кажется, слегка кивнул, а затем снова взялся за микрофон, чтобы утихомирить ошеломлённых аристократов. Они толпились возле сцены, оглашая зал короткими возгласами и хвалебными речами императору и отечественным учёным.
Император властным звонким голосом
Все же дворяне снова расселись по креслам и с раскрасневшимися лицам принялись слушать государя. А тот к общему горю сообщил, что молодильные яблочки чрезвычайно редки, поэтому мало кто сможет даже поглядеть на них и понюхать издалека.
Дворяне тут же зашептались, сообразив, что только очень верные подданные получат от императора подарочек в виде хотя бы дольки чудесного плода.
— Ладно, мне пора, — хлопнул я по плечу рыжему оператору и направился к выходу, решив, что на этом моя миссия закончена.
— Удачи, — бросил мне в спину парень, не отвлекаясь от съёмки.
Однако практически мгновенно его всё же отвлекли. Кто-то из охранников подошёл к нему и торопливо сказал, видимо не сумев удержаться:
— Ты хоть знаешь, кто это был?
— Конечно, — фыркнул тот. — Не мешай мне работать.
— И ты вот так по-панибратски разговаривал с самим Рукой императора? — обомлел охранник.
— С кем? — донёсся до меня ошарашенный сип оператора.
Наверное, у него сегодня всё-таки отклеятся веснушки.
Глава 26
День сменился промозглым вечером. Тучи стали темнее, злее и уже предвкушали, как утопят столицу в небесной воде. А зажёгшиеся кованые фонари осветили женщину в плаще, проскользнувшую в храм Семаргла.
Она прошла по небольшому пустому залу с резными колоннами и встала на колени перед идолом, изображающим бога в виде бородатого мужчины, похожего на пирата.
Женщина молитвенно сложила руки, жарко что-то зашептав.
На неё посмотрел тучный жрец с брезгливо поджатыми губами и въедливым фанатичным взглядом. Он зажигал ароматические свечи, ставил их у колонн и презрительно косился на женщину, подходя всё ближе и ближе к ней.
В этот вечер чуть ли не всё раздражало жреца, и он горел нестерпимым желанием выплеснуть эмоции. А для этих целей замечательно подходила молодая женщина. Она ведь прежде не была в этом храме, а уже наверняка что-то просит у Семаргла. Надо бы поучить её уму-разуму.
А уж когда жрец услышал последние слова женщины, он от возмущения едва не выронил свечи, разинув желтозубый рот.
— … денег. Локки меня послал. Он сказал, что вы не откажете, блистательный и великий Семаргл.
— Что… что ты сказала?! — исторг из глотки жрец, едва не захлёбываясь слюной. — Да как ты поспела обратиться к богу с такими речами, презренная? Это храм, а не ломбард! Пошла вон, ничтожество!
Женщина
Жрец же продолжал бушевать, осыпая смертную бранными словами и скрежеща зубами.
— Вон! Пошла отсюда! — проорал он, страшно вращая полыхающими глазами, прячущимися в набрякших веках. — Никогда, никогда Семаргл не исполнит просьбу такой, как ты! Верующие годами просят у него хотя бы частичку милости, а ты пришла сюда как к себе домой и требуешь денег?! Да ты вообще в своём уме? Думаешь, бог… Бог! Бог бросит тебе под ноги сумку с деньгами?! Ха-ха-ха!
Злой смех вылетел из перекошенного яростью рта жреца, но он резко замолчал, выпученными глазами уставившись на появившиеся прямо из воздуха пачки денег. Они аккуратной пирамидкой выстроились у ног идола Семаргла.
— Как… как это? — с трудом просипел жрец давшим петуха голосом.
Он пару мгновений ошеломлённо смотрел на деньги, а потом закатил глаза и без чувств рухнул на пол.
Женщина же шокировано сглотнула и поспешно распихала деньги по карманам, впервые подумав, что, может, Локки и вправду какой-то бог, раз к нему прислушивается Семаргл?
Покинув дворец императора, я в сумерках нашёл ближайшую телефонную будку. Она стояла на гранитном берегу узкой речушки с выгнувшимся через неё каменным мостом. По нему в свете фар и с рёвом моторов проносились машины, а мимо телефонной будки по тротуару шли галдящие прохожие, поглядывая через панорамные окна внутрь магазинов и кафе.
Воспользовавшись телефонным диском, я набрал номер Громова-старшего. Тот ответил довольно быстро:
— Слушаю.
— Слушаю и внемлю, — иронично поправил я его. — Это твой любимый внук. Как у вас всех дела: у тебя, Павла, Лидии?
— Отлично, — вполне искреннее сказал мужчина на фоне тихой музыки, переливающейся в том месте, где он находился. — Нас всем обеспечивают по первому слову и не ограничивают в перемещении. Даже охрану выделяют. Правда, Лидии это не очень нравится. Подле неё даже в храмах стоят выделенные нам маги. Она говорит, что привлекает слишком много внимания. Оно и понятно. Каждый глядит и думает, а что это за особо такая знатная и родовитая? Все шушукаются за её спиной и на всякий случай улыбаются. А Павлу такое положение дел нравится. Он давеча в кинотеатр ходил, так там все подростки только и косились на него да на его охрану. А ты-то как сам? Видел, что сегодня с императором произошло?
— Ага. Вот тебе бы так, да? — усмехнулся я.
— Да уж не отказался бы. Вчера спину так прострелило, что полдня ходил согнутый.
— Так ты со своей любовницей в постели крути позы попроще, а то наверняка решили попробовать асгардский штопор, — развеселился я, огласив телефонную будку коротким смешком.
— Даже не знаю, что это такое, — торопливо пробормотал смертный, чей голос окрасился толикой смущения.
Кажется, я угадал причину, из-за которой у него спину прострелило.