Лола и любовь со вкусом вишни
Шрифт:
– Это не тот парень. – Я ничего не могу сейчас объяснить ребятам. Не сейчас, только не это. – Все в порядке.
Анна с Сент-Клэром обмениваются недоуменными взглядами.
– Это Бетси. Моя собака. Энди говорит, она заболела, но я уверена, что проб…
Мой телефон снова завибрировал, и я чуть не роняю его, суматошно пытаясь прочесть новое сообщение:
Каллиопа, расследование завершено. У нее новый тренер. И она вернулась навсегда.
– Ну? – спрашивает Сент-Клэр.
Каллиопа! О, господи, спасибо тебе, это Каллиопа!
Я поднимаю глаза
– Что?
– Бетси! – хором восклицают они.
– Ах да. – Я облегченно улыбаюсь. – Ложная тревога. Ее просто стошнило туфлей.
– Туфлей? – уточняет Сент-Клэр.
– Дурочка, – говорит Анна. – Ты меня напугала. Может, тебе надо пойти домой?
– Мы могли бы закрыться на перерыв, если тебе надо уйти, – добавляет Сент-Клэр, как будто он тоже здесь работает.
Ну понятно, ему не терпится меня спровадить, чтобы вдоволь целоваться со своей девчонкой.
Я подхожу к аппарату с попкорном, мне ужасно стыдно делать публичное заявление.
– Бетси уже в порядке. – Я улыбаюсь. – Но все равно спасибо.
Мой телефон снова завибрировал.
Ты в порядке?
Ну да. Я видела ее сегодня утром.
И НИЧЕГО МНЕ НЕ СКАЗАЛА?
Я собиралась позвонить после работы. Ты не видела…
Нет, но уже копаю в этом направлении, Нед.
Линдси Лим воображает себя детективом. И в этом нет ничего удивительного, если учесть ее страсть ко всяким тайнам. Особенно с тех пор, как она получила на свое восьмилетие первые книги о Нэнси Дрю («Нэнси Дрю и секрет старинных часов», а также «Нэнси Дрю и тайна ранчо теней»). И в конце Нед. Она пыталась звать меня Бесс, именем подружки Нэнси, настоящей шопоголички, но на меня это было не слишком похоже. Бесс постоянно предостерегает Нэнси, уверяя ее, что ситуация слишком опасна и ей пора прекратить расследование. Разве может настоящий друг так сказать?
И уж точно я не похожа на Джорджа, лучшего друга Нэнси, потому что Джордж – качок со вздернутым, как у мопса, носом. Джордж никогда бы не надел платье Марии-Антуанетты – даже с армейскими ботинками на платформе – на зимний бал. Оставался Нед Никерсон, бойфренд Нэнси. Нед всегда выручает Нэнси в трудных ситуациях. С этим я еще могла смириться. Хотя он и парень.
Я представляю засевшую перед компьютером Линдси. Она наверняка тут же обследовала все фан-сайты, посвященные фигурному катанию. Откуда и узнала о новом тренере. Хотя не исключено, что и прямиком от Каллиопы. Линдси не так-то легко напугать, и думаю, когда-нибудь это сделает ее по-настоящему отличным следователем. Она рациональна, настойчива и кристально честна.
В этом смысле мы друг друга дополняем.
Мы лучшие подруги уже… Ну, с тех пор, как Беллы перестали быть моими лучшими друзьями. Когда я пошла в детский сад, они вдруг поняли, что дружить с соседской девчонкой, которая полдня проводит где-то, не так уж круто. Хотя все это не так ужасно, как может показаться. Потому что вскоре я познакомилась с Линдси, и мы обнаружили нашу взаимную страсть к мокрицам, мелкам цвета морской волны и печенькам «Маленькая Дебби» в форме рождественской елочки. Настоящая дружба! А позже, когда наши одноклассники начали дразнить меня из-за
– Заткнись, задница!
Я очень люблю ее.
Интересно, выяснила подружка еще что-нибудь о Беллах?
– Пардон? – говорит Сент-Клэр.
– Мм? – Я поворачиваюсь и оказываюсь на перекрестье удивленных взглядов Сент-Клэра и Анны.
– Ты говорила что-то про Беллов. – Анна склоняет голову набок. – Ты уверена, что все в порядке? Ты весь вечер какая-то расстроенная.
– Все великолепно! Честное слово!
Сколько еще мне придется сегодня врать? Чтобы заглушить уколы совести, я вызываюсь вычистить все туалеты на четвертом этаже. А потом появляется Энди, чтобы отвести меня домой: родители не любят, когда я езжу на автобусе поздно вечером одна. В его глазах беспокойство.
– Ты в порядке, Лола-дурочка?
Я роняю сумку на пол:
– Почему все меня об этом спрашивают?
– Может, потому что ты выглядишь как… – Энди делает паузу, на его лице отражается с трудом скрываемая надежда. – Вы расстались с Максом?
– Папа!
Он пожимает плечами, но его адамово яблоко судорожно дергается, неотвратимо свидетельствуя о чувстве вины за вопрос. Возможно, у отношений родителей с Максом все же есть будущее. Или, по крайней мере, у отношений Макса с Энди. Энди всегда первым сглаживает острые ситуации.
Что, однако, не говорит о его «женственности». Больше всего меня раздражает, когда кто-нибудь обвиняет одного из моих пап в отсутствии мужественности. Да, Энди зарабатывает на жизнь пекарским ремеслом. И часто сидит дома, занимаясь мной. С ним можно поговорить о чувствах. Но он также устанавливает электрические розетки, прочищает кухонные трубы, морит тараканов и меняет шины. И хотя Энди ярый поборник дисциплины и действующий адвокат Американского союза гражданских свобод [9] , он также собирает антиквариат и пускает слезу во время просмотра романтических фильмов.
9
Американский союз гражданских свобод – некоммерческая и неправительственная организация США, которая занимается «защитой и охраной частных прав и свобод, гарантированных каждому человеку в этой стране конституцией и законами Соединенных Штатов». Деятельность Союза ориентирована на участие в судебных процессах, законопроизводстве и разработке образовательных программ.
Никого из моих пап в этом союзе нельзя назвать «женщиной». Они оба мужчины, мужчины-геи. Вот и все!
Хотя нельзя сказать, что все остальные геи такие же.
– Дело в… наших соседях? – ласково спрашивает меня Энди. Он знает, что, если это так, я не стану говорить.
– Ничего страшного, пап. Просто тяжелый день.
Мы едем домой в полной тишине. Когда я выхожу из машины, меня трясет, но дело не в холоде. Я пристально вглядываюсь в викторианский особняк цвета лаванды. А точнее, в окно спальни напротив моего собственного. Свет выключен. Сердце холодеет от страха, но я не могу оставаться в неведении. Я должна увидеть ту комнату. Меня захлестывают адреналин, и я быстро взбегаю по ступенькам, вхожу в дом и преодолеваю очередной лестничный пролет.