Лом

Казаков Павел

— Прятать груз. Оставь Пятого караулить шлюпку и пошли со мной.

Мы оставили тактические блоки в шлюпке, чтобы наш маршрут никак не мог быть зафиксирован, после чего шли сутки и преодолели около ста десяти местных километров. В совершенно неприметном месте без каких-либо ориентиров я вырыл глубокую яму, в которую опустил контейнер с грузом. Сильно маскировкой не заморачивались. Это джунгли, они сами всё за нас сделают. Потом мы вернулись, погрузились в шлюпку и отплыли по течению огромной реки ещё на несколько сотен километров.

Теперь надо было оставить шлюпку. Мы переходили к следующей фазе нашего плана. Принц как мог расковырял шлюпку на предмет наличия записывающих устройств. Вроде, что-то обнаружил, но абсолютной уверенности у нас не было. В итоге решили дальше её не ломать, хотелось

всё-таки оставить этот транспорт на ходу. Припрятали транспорт в стоячей воде, заякорив как следует. В шлюпке мы оставили оружие и маяк, с помощью которого можно вызвать корабль. Взяв оружие и остатки припасов, мы отправились вглубь джунглей. Отойдя километров на триста, мы посчитали, что этого достаточно.

Принц достаточно быстро нашёл то, что нам надо. Огромный муравейник. Настало время подготовки к следующему этапу нашего плана. Наиболее похожие на нас организмы на этой планете были очень маленького размера. Их здесь называли муравьями. На этой планете они были весьма распространены, а уж в том месте, где мы находились сейчас, так тем более. Мы такое встречали не раз и не два на многих планетах, так что не удивились. У принца на наших неразумных родственников были определённые планы, но конкретно в этой части нашей стратегии у меня никакой уверенности не было. Дело в том, что некоторые формикадо могли влиять на низшие формы схожей с ними жизни, влияя на их генетику и сильно меняя их физические характеристики. Принц собирался изменить эту колонию муравьёв, заложив в их генетические алгоритмы необходимые нам параметры. Да, мы планировали взять тела хомо, да, мы планировали законсервировать наши собственные тела, но почему бы не попробовать создать привычные нам тела формикадо, которыми мы сможем при случае воспользоваться.

— Ты когда-нибудь делал что-то подобное, Гамма?

— Нет. Это в первый раз. Но в теории я всё делаю правильно!

— А как ты это делаешь? У тебя же нет ни оборудования, ни материалов.

— Вот ты можешь управлять обменными процессами внутри тел, которые занимаешь?

— Конечно. Возможно, не идеально, но могу многие вещи контролировать.

— Вот примерно воздействие того же уровня. Я могу проникнуть в тело муравья и на клеточном уровне вызвать необходимые мутации. А насчёт материалов — всё есть. Я их создаю сам, у меня есть специальные железы, которые вырабатывают специальные соединения. Трудность только в том, чтобы заставить местные организмы встроить их в свой генетический код. Ты же видел множество формикадо, приспособленных для жизни на разных планетах. С высокой и низкой гравитацией, с разным составом газов в атмосфере. Так вот, Мать создаёт базовые тела, а мы, Гаммы, помогаем их адаптировать под те или иные условия. Твои боевые тела — это далеко не базовый вариант формикадо. Твои суперпрочные когти, твоя естественная броня, твои усиленные мышцы — это продукт долгих наработок Гамм нашей семьи, — Принц рассказал во многом то, что я и так знаю. Новостью было только то, что ему не нужно оборудование, чтобы серьёзно влиять на генетику.

— И когда они мутируют до уровня наших тел?

— До размеров наших тел им мутировать не менее тридцати местных лет. Возможно, больше. Всё-таки я без оборудования работаю и могу лишь задать общее направление мутации. Контролировать процесс я не смогу. Даже сам не уверен, что получится в итоге.

Мы жили возле муравейника уже три недели. Питались мы тем же, чем и наши неразумные однорасовцы: травой и листьями. Мне было не привыкать, а вот принц жвалами поскрипывал от недовольства, но ел. Зато мне за это время стало очевидно, что моя идея провести здесь время, чтобы спрятаться от погони, никуда не годится. Не выдержим мы долго в таких диких условиях без ущерба для здоровья. Пусть наши тела наконец окончательно адаптировались к местной атмосфере, но постоянная грязь и отсутствие комфорта, который даёт нормальное жилище, не могли не сказаться в будущем.

Я старательно учил язык аборигенов через тактический блок и знакомился с этим миром. Не могу сказать, что нашёл огромные отличия от прочих обжитых планет хомо, так как я там был не частый гость. Единственное отличие состояло в том, что на одной планете существовало множество политических объединений, их тут называли «страна». И в каждой

стране были свои традиции и законы. Но если подумать, то ничего необычного для дико развивающегося мира в этом не было. Сложность состояла в том, что чуть ли не в каждой стране говорили на своём языке. Поэтому я учил сразу несколько наиболее распространённых языков: английский, испанский (не нём говорил практически весь материк, на котором мы сейчас находились) и китайский.

Также у меня было время подумать, как повлияет наша операция на взаимоотношения хомо и формикадо. В принципе, войны с хомо как таковой у нас не было. Нашим расам своих проблем хватало. Тем не менее такие стычки на пограничных или нейтральных территориях, как та, в которой я потерял четыре шестых своего звена, не были редкостью. Редкостью было то, что в нашей операции на кону стоял настолько большой приз. Не надо быть аналитиком уровня принца, чтобы понять, что хомо задействуют все ресурсы, чтобы получить наш груз. Вряд ли будет объявлена война, даже если они поймут, что груз утерян, но можно быть уверенным, что они захотят ответить какой-нибудь гадостью. А пока хомо в любом случае будут искать груз изо всех сил, так как очевидно, что корабль не был взломан. Если бы мы взломали полностью бортовой компьютер, он бы послал сигнал, что такой-то корабль взят под контроль таким-то пилотом. У нас это обязательная часть процедуры. Как только пилот авторизуется, то корабль оповещает об этом. Поскольку мы не авторизовались, а смысл взлома в этом и состоял — авторизоваться в компьютере данного корабля, то хомо знают, что мы могли отправить корабль только по заранее установленным маршрутам.

Сколько времени займёт проверка всех возможных маршрутов? Смотря какие ресурсы на это бросить. Если максимальные, то немного. Очень быстро они определят возможные места нашего прибытия, и в каждую систему прибудет поисковый отряд. Мы сейчас могли лишь гадать, как быстро на орбите этой планеты появятся поисковые корабли хомо. Что такое поисковый отряд с технической стороны? Корабли с самыми мощными сканирующими и наблюдательными системами, самые современные компьютеры, которые будут обсчитывать результаты этих наблюдений. Это может быть один корабль, могут быть десятки. Возможно, прямо сейчас они уже на орбите.

Чтобы нас точно не заметили, нам бы пришлось сидеть в глубокой пещере. Всё-таки наши тела весьма отличаются от местных, их легко срисовать, если знаешь, что ищешь. Наше оружие, наши тактические блоки — всё может стать объектом поиска. Это с поверхности планета кажется большой, а для хорошего корабля-сканера ничего не стоит за первый же пролёт над этими джунглями посчитать здесь все деревья и всех обезьян, а за второй — все листья и все цветочки. Плюс поисковый отряд — это всегда обученные специалисты. Они подключаются ко всем системам наблюдения, которые есть на этой планете, и задействуют все местные силы. В некоторых случаях они могут даже стать центральной властью на планете, чтобы перетряхнуть её с полюса до полюса. Утешало то, что груз настолько хорошо экранирован, что его никаким сканером не засечёшь. Чтобы его найти, надо копать именно в том месте, где мы его оставили. Обдумывая всё это, я снова и снова склонялся к тому, что план принца был рисковый, но единственно верный. В телах формикадо мы не могли быть в безопасности.

Спустя три недели принц получил устойчивые результаты. Муравьи стабильно мутировали и показывали развитие в нужном направлении. Возможно, этот муравейник нам не пригодится, возможно, пригодится. Посмотрим, а пока нам стоило двигаться по нашему плану дальше. Мы снова сменили место, отойдя от муравейника на пятьсот километров.

Нам предстояло умереть. Вернее, законсервировать наши тела. В состоянии консервации Сигма может провести около тридцати местных лет, а Гамма чуть больше сорока. О чём стоит позаботиться, так это о том, чтобы нас банально физически не повредили. Место мы на самом деле нашли ещё на корабле, внимательно просматривая поверхность. И теперь вот добрались. Небольшая каменная пещера. Несколько дней мы занимались тем, что готовились замуровать сами себя. В основном этим занимался я, двумя двухсоткилограммовыми телами таская тяжеленные камни, а принц, который один был больше моих двух тел, не стеснялся бездельничать, делая вид, что что-то там думает важное.