Лондон в огне
Шрифт:
— Прошу извинить мою бестактность, но мне не терпится узнать — правильно ли я идентифицировал ваш акцент. Вы из Нью-Йорка? — немедленно спросил отмерший от ступора гость.
— Ха, пальцем в небо! — развеселился Л-Бёртон. — Понимаю-понимаю, мы для вас, островитян, все на одно лицо, но мы из Квебека. Дивный город, слыхали? Дикие земли, индейцы, чистейший воздух, бездонные озера и иные радости. Как у нас поется:
— 'Дай коры мне, о Береза!
Желтой
Ты, что высишься в долине
Стройным станом над потоком![1]
— Замечательные стихи, — сдержанно согласился образованный юнец. — Хотя, на мой взгляд Лонгфелло излишне созерцателен и романтичен.
— И я ему то же самое говорил, слово в слово! — возликовал Л-Бёртон. — О море, говорю, нужно сочинять. О стихийности. Что наши убогие пироги и ирокезы, они всем уж надоели. Дирижабли — вот тема!
— Э… я все-таки хотел бы узнать, чем мы обязаны столь странному визиту? — вмешался чуждый поэтическим диспутам сквайр Ивеи.
— Да, всё нужно прояснить! — встрепенулся Л-Бёртон. — Не будем терять время. Сквайр, спуститесь вниз и скажите Андромеде, что чая не нужно. А то заявится в решительный момент, а у нее, прошу прощения, язычок без костей.
— Но… — запротестовал изумленный сквайр Ивеи.
— Идите и скажите, — приказала Катрин. — Незачем девушке лишнее слышать. Разболтает соседям, а вам потом отвечать. Присмотрите за ней. Ну?
Таким тоном со щепетильным хозяином дома давненько не разговаривали — поплелся к лестнице, изумленно оглядываясь.
— Итак, я хотел бы услышать… — начал мальчишка, старательно отворачиваясь от молчащей Фло.
— Услышишь, — буркнула Катрин. — Звал тебя кто сюда, оболтуса? Приперся, теперь грех на душу брать.
— Значит, это вы? — прошептал мальчишка, явственно бледнея.
Экий догадливый. И куда его тушку девать? Можно и связать, но ведь немедля отыщут дурака хозяин с Андромедкой. Поделятся догадками, сопоставят, зашумят. А их резать ну совсем не хочется.
— А угольная яма тоже не подойдет, отыщут в два счета, — кивнул «братец» точно соответствуя ходу общих шпионских мыслей.
— Предупреждаю, у меня есть полицейский свисток и я знаю приемы самообороны, — мужественно сказал мальчишка, глядя то на мрачную черную вдову, то на почитателя поэзии Лонгфелло.
— Да тут все ту самооборону знают, — вздохнул Л-Бёртон и перехватил рванувшуюся к карману руку мальчишки. Катрин коротко врезала по худым ребрам — визитер мгновенно ослаб, уперся подбородком в крышку стола и мучительно пытался вздохнуть.
— Сиди уж, сыскарь, — посоветовала Катрин, стараясь не встречаться взглядом с подругой. Дурная ситуация, а что поделать…
— Миссис Бёртон, так подавать чай или не подавать? — сварливо осведомилась с лестницы Андромеда — было слышно, как скрипят ступени
Катрин скользнула к двери:
— Чуть позже, милочка. Наш гость просит дать ему время для рассказа.
Мальчишка с трудом дышал, щурился от боли и изумления. Бывает — далеко не все могут поверить, что дама способна чувствительно врезать.
— Знаешь, нам без разницы кого ты выслеживал, — негромко сообщила Катрин. — Утешься мыслью, что ты выследил, и ступай-ка в ту спальню. Мой брат тебя проводит. Достойнее будет обойтись без крика. Не поможет.
Мальчишка пытался вскочить, но Лоуд держало его за ворот пальто, а клинок широкого, видавшего виды ножа подпер тощее горло.
— Вы не посмеете… — всхрипнул мальчишка и Катрин ударила его в живот.
— Извини, парень, здесь взрослая жизнь.
Лоуд без своих обычных шуточек поволокло жертву в спальню. Придется напачкать под конец. Юнец пытался упираться, но куда там против опытного Оно.
— Минутку, нельзя ли решить иным способом? — едва слышно спросила Фло.
Катрин поморщилась:
— Боюсь, что нет. Мне очень жаль.
— Мне тоже, — признало Оно. — Жили-жили, и на тебе — явился. Раз Лонгфелло знаешь, так мог бы и того — поумнее быть. Ну, поползли, паренек.
Обреченный визитер сминал коленями ковер, упирался и пытался вырваться, но надо отдать ему должное, вопить не пытался.
— Он джентльмен, — сказала Флоранс, бестрепетно следя за безнадежной борьбой. — Здесь и сейчас возможно иное решение. Прошу вас еще раз оценить ситуацию. И человека. Он может дать слово, что будет молчать.
— Ну, уж не знаю, — проворчало Лоуд, открывая задом дверь в спальню. — Может и джентльмен, но весу в этих костях как у какого фермера. Не будет он молчать. Хотя, между прочим, мне тут пачкать тоже не хочется. Анди меня потом сто лет проклинать будет. А от такого поминания, говорят, икота бывает. Мне тут в пабе рассказывали.
— Эй, длинноногий, готов молчать? — Катрин без всякого восторга глянула в отчаянное лицо мальчишки.
— Никогда! — выдавил тот. — Мой долг как человека и джентльмена… Вы преступники!
— Откуда такая уверенность? — сдержано поинтересовалась Флоранс. — Есть жертвы, свидетели, приговор?
— Нет, но эту даму ищут, — мальчишка указал в сторону Катрин. — Судя по всему, она совершила крайне серьезное преступление. Кроме того, загадка Гринфилдского пустыря…
— Тыкать в дам пальцами — неучтиво. Надеюсь, вы меня простите, если я в столь же откровенном духе заявлю, что нам глубоко наплевать на всякие там загадки пустырей, — резко сказала Флоранс.
— Простите, я далек от мысли проявлять невежливость, — мальчишка с трудом стоял на коленях — Лоуд заставляла его клониться назад, теряя равновесие.