Лорд Очарование
Шрифт:
Тристан был не просто дворянином, он был изысканным, прекрасно образованным аристократом, который мог, надев шелка и драгоценности, со спокойствием драться на смертельной дуэли. Мужчина носил чёрную парчовую ткань и золотую тесьму так, как обычные люди знатного происхождения носили шерсть.
Они спорили; и все это время она думала про себя. Этому мужчине место во дворце, а не в моей цитадели с прохудившейся крышей. Сверкнуло золотое с чёрным камнем кольцо, и тоненький голосок сказал, он намного выше тебя по положению и слишком красив.
Ей захотелось сжаться в комок и исчезнуть
Теперь единственным её желанием было скрыться в своей спальне и вернуть себе то счастливое спокойствие, которое пришло вместе с безразличием. Она заставила себя вспомнить о его грехах. Упорно пребывая в своём гневе, он всё ещё обвинял её в их размолвках и всё же смел смотреть на нее с приводящий в замешательство жаждой. Он хорошо играл презирающего всё и вся дворянина и смотрел на неё как на нечто среднее между гарпией и доступной шлюхой. Заново переживая унижение, она с трудом расслышала насмешливые выкрики позади себя. Дибблер и другие дразнили Моргана и его людей.
Пэн поспешила покинуть скалы. Она шла, не оглядываясь, чтобы не видеть то, как он воспринял её просьбы покинуть остров. Теперь её жизнь будет посвящена воплощению в жизнь утверждения о том, что она больше не желает его. В конце концов, ей надо было управлять замком и заботиться о слугах — огромная ответственность. Ей не нужен дамасский дворянин.
— Пенелопа Грэйс Фэйрфакс!
От звука голоса Моргана она споткнулась и сразу же почувствовала острую боль в лодыжке. Морщась от боли, она, наклонившись, ухватилась за ногу и, прихрамывая, подошла к утёсу. Морган широкими шагами приблизился к ней. Дибблер, Сниггс, и Эрбут помчались ему наперерез перехватить его.
Поскольку она, не мигая, уставилась на Моргана, Дибблер сделал предупреждающий выпад своей пикой. Морган помедлил. Его рука поднялась и отбросила оружие в сторону. Его ладонь скользнула вниз по древку пики, ухватилась за неё и выдернула из рук Дибблера. Морган с пикой в руке сделал шаг назад и переместил оружие вверх так чтобы отразить сильный удар от пики Эрбута.
Издав звук, частично досады, частично насмешки, Морган перевернул пику обратной стороной и ткнул тупым концом Эрбута в живот. Не останавливаясь, он повернулся, нацелившись на приближающегося Дибблера, и ударил древком о его голову. Дибблер издал каркающий звук. Его ноги подогнулись, и он начал опадать на землю.
Морган не дождался зрелища его окончательного падения. Он еще раз повернулся и сильно ударил по охранникам Хайклиффа, полукруг тупым концом пики в руках. Сниггс выскочил из зоны досягаемости пики только для того, чтобы потерять равновесие и приземлиться на задницу. Морган тотчас же накинулся на него. Он наклонился, выхватил, засунутый за пояс Сниггса, змеиный кинжал и отпустил ему затрещину, когда Сниггс начал возражать. Кинжал исчез в сапоге Моргана.
По распоряжению Моргана Турнип оттащил Сниггса подальше от схватки. Остальные так же изящно оказались вне дороги. Морган
Все, кроме Пэн. Когда он повернулся во всём своём блеске к ней, она фыркнула, опёрлась на здоровую ногу и захромала по дороге. Девушка не успела далеко отойти, когда до неё донёсся хруст сапог. Она чувствовала, как он схватил её руку. Выдернув её, Пэн резко развернулась и оказалась лицом к лицу с ним. На лицо Моргана вернулась сверкающая улыбка, улыбка, которая сказала ей, что он думал о том, как он заставит её стонать от удовольствия, и рассматривал возможность осуществить свою задумку на этом самом месте. Ей было видно, что он в мгновение ока готов сбросить свои богатые меха и кожаные одежды.
— Пэн Фэйрфакс, ты — упрямая и весьма симпатичная маленькая лгунишка.
Она попыталась засмеяться, но её голос оказался слишком пронзительным и глухим.
— Клянусь честью, ты перед всеми выставляешь себя на посмешище. Я восхищена тем, что ты не исчез, когда о твоём тщеславии узнали все и каждый.
— Я знаю женщин, Пэн Фэйрфакс, и я знаю тебя. Я мог бы держать пари на мой лондонский дом, что я часто посещаю твои мечты, как и ты частенько посещаешь мои.
— Ты не думаешь обо мне.
Слова были сказаны с вызовом, но её голос дрожал. Он не касался её, но эта улыбка, эта манера стоять с широко расставленными, обутыми в чёрное, ногами, желая напомнить ей о том, каково ощущать их прижатыми к её телу, эта мощь, излучаемая его телом, сломили её. Он снова начал говорить грубым голосом, который заставил её хотеть убежать от него из страха потерять самообладание и оказаться у его ног.
— Ну, моя госпожа, признай то, что мне уже известно. Ведь с тех пор как мы расстались, ты мучаешь меня, проникая в мои мечты, которые оставляют меня увеличенным и пульсирующим, пока я не начинаю думать, что зарычу в безумии без облегчения.
Боже мой, она стала краснее бутона розы. Как она могла позволить ему завлечь себя в это неистовство желания и страха?
Морган взял её руку и, приложившись губами к обратной стороне руки, поцеловал.
— Меньшее, что ты могла бы сделать, чтобы компенсировать свои злодеяния против меня. Прошлое не изменить, но немного удовольствия смягчили бы мой гнев. Ну. Ты хочешь попросить у меня прощения своим телом. Я вижу это в твоих глазах.
Пэн снова выдернула руку. Этот мужчина воспользовался её доверием, любовью и выбросил их в уборную. Ветер закрутился вокруг неё и, придерживая руками свои юбки, она приподняла брови и посмотрела на Моргана.
— Поистине, любезный, если ты страдаешь от таких любопытных грез, они являются плодом твоего воображения, не моего. Все, что я скажу, это то, что я не имею никакого отношения к планам лорда Монфора соблазнить тебя здесь. Возвращайся.
Было бы легче бросить вызов ему, если бы ей не надо было смотреть на иссиня-черную парчовую ткань, подчёркивавшую чернильные глубины его волос. Боже мой, она отдала ему старую одежду своего отца. Когда к нему вернулась память, он, должно быть, был оскорблен созерцанием вылинявших одеяний.