Лорд
Шрифт:
— Но сначала нужно закончить работу с новым черепом-амулетом, чтобы закрыть подступы к Источнику с ещё одной точки. Так будет надёжнее, — закончил я этот разговор.
Глава 11
Решив последовать звериному инстинкту: не гадить там, где живёшь, я со своими помощниками отъехал от лагеря далеко на восток. Практически под самый Витебск. Может и зря такие сложности, учитывая, что на немцев нападают повсеместно группы окруженцев и партизан из местных партийцев и комсомольцев. Но меня так учили наставники по боевой подготовке. Амулеты амулетами, но кому нужны ловчие или карательные отряды, что могут наводнить леса после моих шалостей? Нет, конечно, немцы могут и наплевать на потерю
И вот мы устроились в нескольких километрах от главной дороги, по которой постоянно снуют огромные массы техники и живой силы агрессора. Честно скажу — до этого не мог представить, что армия может быть настолько большой! Тут же за день прошло и проехало тысяч пятнадцать человек. И это лишь малая часть войск, по словам Прохора. В этом мире военное искусство и транспорт настолько развились, что наступление и захват идёт не несколькими колоннами по главным дорогам, а по всей границе, словно волна, что накатывает на берег. В первом случае ещё можно было затаиться — как я подумывал изначально — в лесах и мелких деревушках, куда вряд ли бы сунулись захватчики. Маша рассказала, что так воевали в некую Отечественную войну больше ста лет назад и для главных сражений выбирались удобные участки, а не как сейчас — где столкнулись армии, там и пошла мясорубка. Даже если это никому ненужная и неудобная высотка, берег реки, овраг и прочее.
Да, хочу уточнить, что несколько километров от главной дороги — это кусты у просёлочной дороги, протянувшейся вдоль опушки. Просто по статистике в этом месте должны проезжать либо немцы, либо их прихвостни. Лично для меня и те, и другие вполне подходили в качестве жертв. Последние были бы даже удобнее, так как вряд ли их станут искать и мстить за них захватчики не должны. Такой швали хватает во все времена и во всех мирах.
«А ведь не столкнись я с представителями Германии из числа садистов и палачей, а с кем-то из благородного сословия и найди с ними общий язык, то вполне мог сейчас ехать в одной из машин, чей рокот моторов доносится с далёкой дороги досюда», — мелькнула у меня в голове несвоевременная мысль. — Может быть, потом я понял бы, с кем меня свела судьба и пересмотрел бы своё отношение в вопросе выбора союзника. Но к тому времени с моей помощью немцы сумели бы нанести ещё больший урон СССР. То же проклятое пшено или вода, рассеянные с самолётов над позициями обороняющихся в особо трудных опорных точках, дали бы огромное преимущество немецким войскам».
— Студент, глядь-ка туды, — отвлёк меня от дум старик.
— Я же просил так меня не звать, — сердито посмотрел я на спутника.
— Запамятовал, извини, Киррлис, — развёл тот руками. — Вот вомстилась мне в голову мысль про студента и всё тут! Хоть кол на ней теши, а не выбить её никак. Само с языка слетает.
Я вздохнул и не стал продолжать тему, вместо этого повернул голову в сторону, куда указывал собеседник. А там всё было очень интересно. По дороге шли трое немцев, из них один был командиром, о чём сообщала фуражка и общий вид, лоск которого был виден издалека и заметно контрастировал с обликом простых солдат.
— Непростые солдатики-то, — произнёс Прохор. — Глянь, как зыркают по сторонам. И винтовочки держат на плече так, чтобы их махом сдёрнуть и пальнуть. Киррлис, тебе трёх хватит или подождём отрядец покрупнее?
— Вполне, — ответил я старику.
Для этой вылазки я подготовился отлично. Сделал несколько слабых амулетов и приготовил подходящие заклинания. Как раз один из амулетов, отвечающий за маскировку, я активировал, когда до врагов осталось полторы сотни шагов.
«М-да, за такую поделку профессор И’Ирташ мне бы никогда не поставил зачёт и назначил седмицу тяжёлых и грязных работ. Ни тебе упорядочивания мано-связей, ни сокрытия магического фона — для любого мало-мальски одарённого амулеты сияют, как маяк в ночи. Ни
Увы, но мне нужно было выбирать из двух вариантов: быстро, много и плохо, либо хорошо, мало и медленно. В магическом мире я бы выбрал второе, так как засветка или слабое воздействие чар на цель могло стоить мне жизни. Но на Земле такой риск был допустим. Хотя и не скажу, что я был рад, что могу допускать такие грубые ошибки и упрощения. В душе драконы грызли от такого халатного отношения к своей работе.
Следующий амулет я активировал, когда враги поравнялись с местом нашей засады. Они внимательно посмотрели в кусты, где я со своими спутниками удобно устроился на пеньках, и повели взглядом далее, не заметив ничего опасного и подозрительного для себя. Вот в этот момент я и использовал второй амулет одновременно с применением заклинания ментального оглушения. Чары били по площади, и троица врагов точно попала под них, а волшебная безделушка усиливала использование любого заклинания. После удара волшбы немцы остановились и через пару ударов сердца упали на дорогу.
— Вперёд! Мария, ты сидишь здесь и смотришь по сторонам, чтобы подать сигнал в случае тревоги, — скомандовал я.
Вдвоём с Прохором мы быстро скрутили по рукам и ногам пленников, забрали их оружие и ранцы, сняли ремни и сапоги. После чего утащили их сначала с дороги в заросли, а затем доволокли до телеги. Теперь нам с ними предстоял долгий путь назад к Источнику. Там для немцев он — как географический, так и жизненный, закончится.
Пленники пришли в себя примерно через двадцать минут после применения мной заклинания. Несколько минут лежали неподвижно, демонстрируя, якобы, что пребывают в бессознательном состоянии. Потом один из них принялся мычать и дёргаться, привлекая к себе внимание. Когда понял, что нам всё равно до его действий, он попытался бить ногами по борту телеги, но лишь отбил себе голые пятки.
— Не балуй, немчура, — прикрикнул на него Прохор и замахнулся винтовкой. Но тот ещё больше стал извиваться, не обратив внимания на угрозу. — Экий непонятливый, иэх! — и приложил его прикладом по голове.
Вот только стоило первому затихнуть, как задёргались и замычали два его товарища.
— Да что с вами будешь делать-то, — нахмурился старик и опять взялся за винтовку.
— Тише, старейшина, не проломи им голову, — произнёс я.
— Да я со всей аккуратностью, Киррлис.
Но применять ему оружие не пришлось — пленные затихли и даже почти замолчали. Лишь офицер что-то пытался сказать, но сквозь толстый кляп у него получалось издать лишь невнятное тихое мычание.
— Грозится, видать. Как же — его грозного афицерку, как поросёнка скрутили и везут на живодёрню, — зло ухмыльнулся Прохор, глядя немцу в лицо. — У-у, сучий выкормыш, я бы тебя голым задом в муравейник посадил или на болоте к колу привязал да дермецом намазал на радость мошкаре.
И тут я заметил кое-что интересное и странное: судя по внимательному взгляду пленников, им понятна была речь моего попутчика.
— Да можно одного и привязать, старейшина, мне и двух хватит, — сказал я и посмотрел на немцев. Есть! Опять полное понимание моих слов, тревога и злость. — Можешь любого выбрать.
— Офицеришку, — тут же сделал выбор старик. — Ох, он у меня покормит муравьев, гнида иноземная.
Офицер что-то коротко промычал и затих, после чего пристально посмотрел на меня.
— Тогда ищи муравейник.
— Что, прям здесь его оставим? — удивился Прохор. — А ну как его найдут свои же? Тут же до дороги почитай всего ничего.
— А я сделаю так, что его никто не увидит.
— Ну, ежели так, то сгодится, — и посмотрел на пленного таким кровожадным взглядом, что того передёрнуло. Он вновь попытался что-то сказать, но был нами проигнорирован.