Лорд
Шрифт:
Когда все военнопленные напились (заодно вычерпав колодец до дна), нас погнали обратно к храму. Там мне и ещё пятерым крепким мужчинам вручили лопаты и заставили копать общую могилу убитым этим утром и ночью. Когда яма была готова наполовину, к нам подошли четверо немцев, двое из которых были одеты в чёрную униформу и пахли чем-то алхимическим. При виде них у меня что-то ёкнуло в груди. Интуиция меня не подвела. Один из чёрных, огромный детина, ниже меня ростом, но шириной плеч почти не уступающий, остановил взгляд на мне. Несколько секунд внимательно разглядывал, после чего махнул рукой:
— Ком, Ивьан!
Выпустив лопату
Рядом нарисовался переводчик, который утром зачитывал речь с листка.
— Господин офицер хочет с тобой побороться, — сказал он. На меня эта продажная душонка смотрела со злостью и презрением, на немцев с подобострастием. — Ты знаешь, что такое бокс?
— Нет.
Мой ответ вызвал у него ещё большее чувство презрения во взгляде. Несколько секунд он пытался раздавить меня им, потом повернулся к немцам и что-то протараторил, выслушал их и вновь посмотрел на меня:
— Эта борьба на кулаках, нельзя хвататься за тело и одежду, бить ногами, кусаться или бросаться землёй и прочим мусором. Только кулаки, понял, быдло?
— Понял.
Обращать внимание на оскорбление не стал… позже сочтёмся. У магов перед простыми смертными есть много преимуществ, особенно в делах мести… Особенно в мире, где маг всего один.
Переводчик вновь что-то произнёс угодливым тоном, обращаясь к своим новым хозяевам. Одетый в чёрное, мой будущий противник что-то ответил с весёлой улыбкой на лице.
— Туда иди, — приказал переводчик и указал рукой в сторону зелёной лужайки примерно в пятидесяти шагах правее. — И живее, не заставляй господ офицеров ждать.
За несколько минут, пока я и немец готовились к поединку, вокруг лужайки собрались десятка три человек. Почти все были немецкими солдатами и командирами. Среди них затесались пятеро мужчин в обычной одежде, похожей на одежду переводчика. Либо такие же предатели, либо некомбатанты немцев из невоенных служб, если у них такие существуют, например, маркитанты или торговцы.
Немец разделся по пояс, демонстрируя отлично проработанный мышечный корсет. Необходимы годы и годы работы над собой без использования магии и алхимии, чтобы получить такое тело. У меня ничуть не хуже, но тут дело в том, что организм мага развит всегда лучше, чем у простого смертного. Женщины-магессы по красоте и стати сравнимы с богинями. Наши — у чародеев — тела сами стремятся к идеальному развитию. С годами облик тускнеет, особенно у мужчин, многие сами в том виновны, отдавшись порокам или занявшись запретными и опасными направлениями в магии.
После вчерашней трёпки собаками и побоев я выглядел паршиво. И если бы не получилось ночью собрать чужую прану, то и чувствовал себя так же.
— Ком, рус, ком, — поманил меня к себе противник. Он встал в стойку, выставив впереди себя на уровне ключиц кулаки: правый ближе к телу, левый чуть дальше. Похожей была постановка ног.
«Ну-ну, — с сарказмом подумал я, смотря на самоуверенного противника, — будет тебе сейчас «ком, рус». И не с таких спесь сбивал».
Да, техника важна, с одной силой или ловкостью против мастера не выстоять. Но у меня треть
Я постарался скопировать его стойку и сделал два шага вперёд. Это вызвало у него глумливую усмешку на лице, а в следующее мгновение он как змея скользнул вперёд и дважды ударил по мне кулаками: в плечо и в бок.
— Тойфель! — сквозь зубы выругался он, отскочив назад. Не то был неприятно удивлён крепостью моего тела, не то моей реакцией на удары.
— Тойфель-демонойфель, — ответил я ему и сам атаковал. Я не старался показывать всё своё умение, а то с немцев станется решить схватку выстрелами из своего оружия. Но и совсем тюфяком и мешком для битья казаться не хотел. А ещё мне требовалось получить хотя бы каплю его крови для ритуала проклятья. Самого простейшего, активирующегося короткой фразой и снимаемого простейшим амулетом в моём мире. Но в этом любой, на кого я нашлю чары из чёрной магии, будет обречён.
Я сделал несколько быстрых прямых ударов, целя по рукам противника, потом поймал момент и ткнул костяшками ему в губы. Не сильно, чтобы привести его в бешенство, а только ради крови, которая испачкала мне пальцы. И тут же размашисто замахнулся, делая вид, что уверился в своих силах и собрался поставить точку в поединке одним ударом. При этом на миг открылся, и если немец опытный боец, то обязательно воспользуется этим шансом. Заодно, должен закончить бой одним ударом, поддавшись инстинктам и злости после того, как я разбил ему губу.
Что ж, опыта, как поединщику, моему сопернику было не занимать. Сильнейший удар в лицо ослепил меня вспышкой жгучей боли. А потом ещё одна в правом боку чуть ли не выбила из меня сознание вон. Обычному человеку такой удар порвал бы печень… бить эта тварь в чёрной униформе умела. А ещё немец не утруждал себя следованию приличий поединка и установленных правил перед ним, так как несколько раз ударил меня ногами, когда я упал на землю.
— Швайн рус, шайзэ!
Я остался лежать, всем видом показывая, что почти потерял сознание и уже не чувствую боли, готовясь отключиться. Пока лежал и принимал пинки, то мысленно зачитал заклинание проклятья и отправил то в немца. А потом решил потратить остатки энергии, чтобы проклясть переводчика. Уж очень он меня бесил. Так, что не стал экономить ману и потратил всю её на ренегата. Без крови и работающее на крохах маны заклятье может и не убьёт его, но здоровье испортит капитально и внешне изуродует так, что от него родная мать будет шарахаться, как от прокажённого или одержимого.
Вскоре немцы ушли с поляны, оставив меня лежать всего в крови, что текла из ссадин и глубоких царапин с рассечениями, которые оставили стальные набойки на сапогах немца. Полежав ещё немного, я с оханьем медленно поднялся и поплёлся назад к могиле, где лежала моя рубаха, называемая местными гимнастёркой.
— Ох же ж, как отделали-то они тебя, браток, — покачал головой один из пленников. — Зубы хоть целы?
— Не фсе, — ответил я, сплюнул на землю кровавый сгусток с вкраплениями зубов и с ненавистью прошепелявил. — Пошалеют шкоро.