Лотос пришлого бога
Шрифт:
Инспектор чуть заметно передернул плечами и пошел к своей "летучке".
7.
К ужину явились все, кроме инспектора Ольшеса. Винклер чуть поморщился, глянув на пустой стул, но от замечаний воздержался. Зато вновь прибывший инспектор Харвич высказался на всю катушку:
– И куда этот Данила подевался, чтоб ему пусто было! Весь день бездельничаю, зачем только сюда притащился?
– Молодой ты еще, нетерпеливый, - благодушно сказал командир.
– Куда спешить? Наслаждайся природой, искусством... вы ведь с Кейтом ходили
– Ну, ходили.
– А говоришь - бездельничаешь.
– Да разве это дело?
– Но ведь Данила вам именно это занятие и рекомендовал.
– Ну и что? Там ничего интересного.
– Да неужели?
Харвич немного смутился.
– Ну, я хотел сказать - ничего интересного с точки зрения... то есть в смысле задания...
– А Клод считает, что самое интересное как раз там и прячется, сказал доктор Френсис.
– Или где-то совсем рядом. Ну, во всяком случае, может прятаться. Если оно не в "Лотосе".
– Клод?
– удивленно повернулся к нему Харвич.
– Смотритель? А он тут при чем?
Дик Френсис пересказал свой разговор со смотрителем, и Харвич задумался и надолго замолчал. Винклер наблюдал за молодым инспектором, совершенно не понимая, зачем он понадобился Ольшесу. Совсем еще зеленый юнец. И если здесь, на Минаре, действительно затаился мощный интеллектуальный вампир, вряд ли инспектор второй категории сможет оказать реальную помощь в схватке с подобным монстром. Но, поскольку Саймон Корнилович беззаветно верил в Ольшеса, с которым был знаком много лет, то и решил не ломать голову по пустякам. Даниле видней, что делать.
Кейт Левинский тем временем принялся рассказывать о галерее - не с точки зрения человека, ищущего там врага, а с точки зрения обычного туриста. На туриста Левинского галерея произвела грандиозное впечатление.
– Вот только развеска у них очень странная, - пожаловался инженер, высказав основную часть восторгов.
– Нет чтобы работы одного художника поместить рядышком... одна здесь, другая невесть где! Я нашел три полотна Марголиса - но они так далеко одно от другого!
– А зачем тебе нужно, чтобы они висели в ряд?
– немного удивился командир.
– Да как же иначе!
– возмущенно воскликнул Левинский.
– Тогда сразу видно, как изменилась кисть мастера за некий промежуток времени...
– Вр-ремя -др-рянь!
– рявкнул за окном чей-то хриплый голос.
Сидевшие за столом изумленно обернулись. На подоконник бесшумно сел огромный красно-оранжевый попугай с пышным золотым хохолком на голове. Он взъерошил перья и, с явным подозрением глянув на врача, просительно проскрипел:
– Пирожок с капустой!
– С капустой нет, - не задержался с ответом доктор Френсис. Ватрушку хочешь?
Попугай перепорхнул на стол и деловито осмотрел тарелки. Больше всего ему приглянулось овощное рагу, но не то, что лежало в салатнице, а то, что оставалось на тарелке Харвича.
– Ну и нахал!
– возмутился молодой инспектор.
– Сам такой, - огрызнулся попугай, проглотив очередной кусок.
– Ого!
– восхитился Левинский.
– А он, похоже, здорово соображает!
– Не хуже тебя, - тут же в очередной раз поразила всех интеллектом яркая птица.
– Да, такого не каждый день увидишь, - рассмеялся доктор Френсис.
– Я с ним уже знаком. У Клода встретился. Кстати, насколько я понял, здесь вообще полно всяких зверей бродит на свободе. Странно, что мы до сих пор никого не видели.
– Наверное, они не спешат заводить новых друзей, - предположил Винклер.
– Сначала присматриваются. Выбирают, кто повкуснее.
– Интересно, а что будет, если мы им понравимся?
– задумчиво произнес Левинский.
– Кто-нибудь знает, какие именно звери тут гуляют?
– Поживем - увидим, - меланхолично заметил командир.
– Клод заверил меня, что свободой передвижения обладают только пацифисты, - сказал доктор Френсис.
– Так что особо тревожиться не о чем.
– Пацифисты иной раз бывают ужасными занудами, - сердито сказал Харвич, в чьей тарелке все еще копошился попугай.
– Ну, это в тебе личная обида взыграла, - поддел его Кейт.
– Тебе овощей жалко. Очень уж они хороши.
– При чем тут овощи?
– возмутился Харвич.
– Как будто я не могу другую порцию взять! Даже наоборот. Я, можно сказать, польщен, что этот тип выбрал именно мою тарелку.
– Его зовут Крохой, - сказал доктор Френсис.
– И кто только придумал такое имя для такой здоровенной птицы?
– Кр-роха - это я, - сообщил попугай, склевывая последний кусочек моркови и пытаясь вытереть клюв о манжету Харвича. Винцент сердито отдернул руку, и попугай чуть не свалился со стола.
– А теперь что? Чай пить будешь?
– спросил Винклер попугая.
– Квас, - сообщил попугай, - классный напиток.
– Квасу у нас нет.
– Кумыс?
– поинтересовался попугай, склонив голову набок и одним глазом изучая Саймона Корниловича.
– Тоже не держим, - рассмеялся командир.
– Кизиловка!
– рявкнул попугай.
– Похоже, ему знакомы напитки только на букву "к", - хихикнул врач. Или он алкоголик.
– Пьянству - бой!
– возмутился Кроха, и, немного помолчав, вдруг заорал так, что все вздрогнули: - Чай-чай-чай!
– И, явно довольный произведенным эффектом, добавил: - И кофе.
– Да, вот это голосок!
– сказал Харвич, опомнившись.
– И откуда что берется!
– Ну, попугаи часто бывают чрезвычайно голосистыми, - дал справку доктор Френсис, наливая для Крохи чай в самую большую чашку.
– Горячо, подожди, - сказал он, пододвигая чашку поближе к птице.