Ловцы душ
Шрифт:
– Это не твоя забота, - ответил Глеб, вставая.
– Тебе нужно тут тихонечко сидеть и заниматься, заниматься и заниматься. Ты должна быть готова...
Я тоже встала, пошла к выходу, едва сдерживаясь, чтоб не расплакаться.
– И все-таки, что же случилось тогда, в октябре...
– задумчиво протянул он мне вслед.
– Я могу рассказать.
– В дверях стояла Таня.
– Анечка, не обижайся, можно, я поговорю с Глебом наедине?
Меня, конечно, это обидело, но я это гордо
Дверь за мной закрылась, и за ней невозможно стало ничего расслышать, тем более, что в коридоре обнаружился Максим, ожидающий Татьяну. Он на меня осмотрел насмешливо, и ничего не оставалось, как выйти в гостиную. А потом, подумав и прихватив телефон, я накинула шубку и вышла на крыльцо.
31
На улице уже совсем стемнело. На черном, высоком небе бисером рассыпались звезды, месяц только-только родился, тонкий ясный серп повис над поселком. Тишину морозного вечера нарушал только лай дворовых собак. И чего им неймется? Наверное, так они разговаривают между собой, делятся событиями за день: кого чем кормили, сколько кошек удалось напугать, сколько машин проехало мимо по дороге. Просторный двор перед домом чисто убран от снега, у крыльца стояла машина Максима, но вплотную к дому пристроен гараж, там могут быть и другие авто. У забора раскинула ветви высоченная ель. Летом, может, приятнее смотреть на сирень или яблони, но сейчас она, вся укрытая снегом, смотрелась внушительно - как огромная Снегурочка. Были бы в доме маленькие дети, наверняка построили бы шалаш под ее ветвями.
Я зашла за елку и достала телефон. Весь день он был выключен, потому что я знала: Сережа позвонит. И не была готова к разговору. Нажала на кнопку, заиграла музыкальная заставка, на экране появились словами приветствия. Едва поднялась лесенкой шкала сети, одно за другим посыпались сообщения: абонент такой-то звонил вам, прислал голосовое сообщение, смс. Я не стала их открывать, знала, что там. Нажала кнопку вызова.
– Алло!
– Его голос звучал глухо, как видно, он обиделся, решив, что я его избегаю.
– Привет.
Только теперь я поняла, в каком напряжении была все это время. Сама от себя не ожидая, тихонько всхлипнула и заплакала.
– Аня! Ты что, плачешь? Что случилось?
– он встревожился.
– Нет, ничего, - прогнусила я.
– Просто меня какое-то время не будет.
– Где ты? Что с тобой?
– он уже почти кричал.
– Не волнуйся, я у друзей.
Слезы лились рекой, и я сама не понимала, почему. Скорее всего, очень-очень соскучилась. Или просто страшно, и хочется прижаться к нему, закрыть глаза и поверить, что он защитит от всех бед.
– Скажи
– Да куда приедешь, тут лес кругом, - сквозь слезы рассмеялась я.
– Лес?! Какой еще лес?
– Ладно, - вздохнула я.
– Вчера ко мне в квартиру забрался вор, мои друзья испугались за меня и забрали к себе на дачу. Это за городом, далеко.
– Та-ак, - угрожающе прорычал он, - что еще за друзья?
Я уже хохотала, забыв про слезы.
– Да они мне родственники почти! И по возрасту в родители годятся!
– Ну это еще куда ни шло, - выдохнул он.
– А мужчин там нет?
– Почему же? У них два сына. Один чуть постарше меня, другой лет на пять моложе.
Он сердито замолчал. Слышно было только его тяжелое дыхание в трубку.
– Я и не знала, что ты такой ревнивый, - сказала я с нежностью в голосе.
– Кто ревнивый? Я?
– деланно удивился он.
– Ну, ревнивый.
– Незачем ревновать, - с улыбкой продолжила я.
– Мне никто не нужен, кроме...
– и прикусила язык.
– Кроме?
– вкрадчиво переспросил он.
– Ну, ты сам знаешь?
– Что знаю?
– К кому я неравнодушна.
– Откуда же мне знать?
– Ах, так!
– вскипела я.
– Еще слово и обижусь!
– Ладно-ладно, больше не буду, - сдался он.
– А если серьезно, то я тоже... неравнодушен. К тебе.
Для меня все стало неважно - мир растворился в звуке его голоса, нежности, теплоты, льющейся из телефонной трубки, я закрыла глаза и погрузилась в долгожданное тихое счастье.
В дом я вошла в таком романтически-возвышенном настроении, что не сразу заметила перемену в окружающих. Лишь когда очнулась в комнате, где все домашние, включая Таню, сидели молча, наблюдая за мной, словно я начну показывать фокусы, насторожилась. Как-то неуютно стало сразу, будто от меня одной утаилось то, что знают все. Потом вспомнила: как раз перед тем, как мне уйти на улицу, Таня завела разговор с Глебом. Что же она ему такого сказала, что он смотрит на меня так? А остальные, вероятно, все узнали от него. Я решила было обидеться, но тут хозяин встал, хлопнул в ладоши:
– Так, нечего тут без дела ошиваться! Давайте-ка, дочки, Иван - за книги, Максим, пойдем со мной.
Суровый дядька. Кстати, телевизора у них я не заметила. Похоже, не приветствуется у них праздное времяпровождение. Хотя, у Вани есть компьютер.
Все разошлись, мы с Таней остались вдвоем.
Она подошла к печи, по обыкновению затопленной, опустилась на колени перед заслонкой, открыла, уставилась на тлеющие угли. Глаза ее блестели, в них отражались яркие всполохи, мне вдруг захотелось выключить свет и подойти к ней. Что и сделала.