Ловцы душ
Шрифт:
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
– тихо спросила я ее, усаживаясь рядом.
Она покачала головой, не отводя взгляда от углей. Я не настаивала. Решила подождать и прислушаться к ее настроению. А оно было странным.
– Чего ты боишься?
Ее глаза наполнились слезами. Блестящие дорожки прокатились по щекам, а она не вытирала.
– Боюсь, да. Всего боюсь.
– Она говорила прерывисто, через силу.
– Зачем люди любят, скажи мне? Пока человек ни к
– Она всхлипнула и обняла меня.
– Я за тебя теперь боюсь. За Макса.
– Солнышко мое!
– Я расплылась в улыбке.
– Это же прекрасно, что ты любишь! Смотри, всего пара дней прошла с нашего разговора, а ты нашла свое счастье!
– Да какое счастье? Сама себя ругаю, а сопротивляться не могу - тянет. Зачем оно мне? Снова обжечься? Я не способна быть с кем-то, характер не тот. И все равно разбежимся...
– Дурочка, - я подняла пальцами ее лицо.
– Он тоже любит.
– Да с чего ты взяла?
– она отпрянула и снова уставилась на огонь.
– Ты не забыла? Я просто чувствую.
Таня посмотрела на меня.
– Но и ты можешь ошибаться.
– Не веришь - не надо, - пожала я плечами.
– Ничем не могу тебе это доказать. Разве что посоветую послушать свое сердце. Или и ему ты не веришь?
Она смущенно улыбнулась. Оттаяла, наконец.
– Ну, так скажешь, о чем вы говорили с Глебом?
– Да ты и сама знаешь, - вздохнула она.
– О Яне.
– А какое отношение она имела к тому, что он рассказывал?
– Так это ведь она тогда... В ту ночь она исчезла. Я думала - маг все-таки уничтожил ее. А потом...
Она замолчала.
– Подожди, как в ту ночь? Она же в сентябре умерла?
– Аня, - Татьяна говорила тихо, глядя мне в глаза.
– Яна вообще не умерла.
Какое-то время я сидела, ошарашенная, собиралась с мыслями, не зная, что сказать. Таня тоже молчала, помешивая кочергой угли.
– Не думай, физически ее нет на земле, - продолжила она.
– Жива ее душа.
– Да?
– осторожно спросила я.
– И где же она?
– Я часто с ней общаюсь. Она замечательная.
Я оглянулась на всякий случай, ожидая увидеть что-то типа привидения.
– Тань, ты серьезно?
– Нет, конечно, - ответила она, вставая.
– Пошутила я. Она жива в моей памяти, в сердце. И общаюсь я с ней - вымышленной.
– Ну и шутки у тебя!
– обиделась я.
– Предупреждать надо. Я привидений боюсь.
Таня расхохоталась и так заразительно, что и я засмеялась, сама не зная, от чего.
Зажегся свет, в комнату вошел
– Идемте-ка, - приказал гробовым голосом, да и вид у него был не лучше.
Мы переглянулись, пожали плечами и пошли за ним. Поднялись по лестнице, вошли в кабинет.
На столе стоял раскрытый ноутбук, удивительно чужеродный простецкой обстановке. Надо же, Глеб - наш суровый Дед Мороз, и владеет компьютерной грамотностью!
– Иди сюда, - поманил он меня.
Я села на стул, он щелкнул мышкой по изображению, заиграл видеоролик. Съемка, похоже, новостная. Бледная, растерянная девушка с микрофоном на фоне деревни.
– Чудовищное по цинизму преступление совершено сегодня в поселке Северном. Зверски убита семья местного священника.
Передо мной замелькали кадры: санитары выносят из большого, добротного дома носилки с телами, упакованными в черные полиэтиленовые мешки. И самое страшное - после больших пакетов выносят маленькие - детские, много, не меньше пяти.
Меня замутило.
– Неизвестные проникли в дом, когда вся семья приготовилась к обеду. Никто из односельчан не слышал криков и шума. Неясно, почему они не оказали сопротивления: в доме находились несколько крепких мужчин. Также остается невыясненным, каким оружием совершено убийство...
Глеб снова щелкнул мышкой, на мониторе застыло в немом сожалении красивое лицо журналистки.
– Что скажешь?
– спросил он меня.
Я дрожала, вдруг промерзнув до костей. Меньше всего хотелось говорить то, что чувствовала. Перед глазами стояли кадры, которых никто не увидит и не снимет: у порога трое мужчин провожают четвертого. Задержались, заговорили глухо, чтоб не слышали остальные домочадцы:
– Сколько у нас времени?
– Спроси что-нибудь полегче, - со вздохом ответил гость.
– Все меняется с каждой минутой. Сами, поди, чувствуете, как растет напряжение?
Сутулый лысый мужчина с аккуратной бородкой кивнул:
– Да, тяжко становится. Звереют охотнички-то, землю роют. Давно им такой шанс не выпадал, в этот раз они ни перед чем не остановятся.
– Вот то-то и оно, Стас. Собирай народ. И... это... берегитесь сами.
– У нас все в порядке будет, - ответил молодой коренастый брюнет.
– Сегодня подтянутся наши.
– Молодцы. Давайте, братья. Свидимся.
– И тебе счастливо, Глеб Борисович, - уже в спину уходящему гостю ответил старший.
Затем повернулся к родным:
– Степан, детей здесь собери, чтоб на улице не напали на них. Бабы тоже пусть не высовываются, пока помощь не придет. Антон, а ты приступай, не откладывай в долгий ящик.