Ловцы душ
Шрифт:
"А ведь они первыми встанут против нас, - подумалось.
– У зла пряники вкуснее. Вместо христианского "подставь правую щеку" - коварное "а соседу выколю два глаза". Вот в чем разница: что мы можем пообещать за преданность? Чистоту души и самоуважение? А они? Все, что угодно, но за скромную плату. За душу. И многие купятся. Зачем она им, душа? Новая клетка в бетонном скворечнике дороже. А тут пройдут бульдозеры, сравняют с землей стены, поколениями намоленные, построенные руками предков. Но и они - мои люди... Несовершенные, но дети".
Я незаметно вышла к оврагу, в котором извивался узенький замерзший ручеек. По краям его нагромождались старые покрышки,
Я посмотрела на далеко раскинувшийся впереди город, поежилась, втянула плечи, руки сунула в карманы.
Может, этот мир и не стоит спасения?
Хотя нет... В нем есть Сережа. И малыш, которого хочу назвать сыном.
Достала телефон, включила, нажала на пропущенные вызовы и кнопку соединения.
– Алло! Аня?
– Да.
– Как ты?
– Скучаю.
– Я тоже...
И больше сказать нечего. Сердце разрывалось на куски, в голове стучала мысль: "Кто знает, увидимся ли еще? Но все-таки, какое счастье, что ты есть! Не спрашиваю ни о чем. Знаю, что с тобой все в порядке, не считая тревоги за меня. Стасик не болеет, уже совсем большой, топает по комнатам и разоряет полки шкафов. Лепечет. Говорит "мама", а ты упорно повторяешь: "Папа, папа, скажи, сынок". И я все время с вами, там, Невидимая. Была, есть, и буду".
– Ты уже в городе?- спросил он.
– Да.
– Приедешь?
– Конечно, - ответила я и заметила, что снова плачу.
Уже положив трубку, вспомнила, что не спросила адреса...
35
Я не торопилась вернуться. Не потому, что чувствовала себя неудобно в чужом доме с чужими, по сути, людьми. С того дня, как Максим увез меня, прошло совсем немного времени, но я успела привыкнуть к мысли, что мне нет места нигде - и есть приют в доме каждого хранителя. Причем, не нужно представляться - они сами чуют, кто перед ними.
Я присела на поваленное дерево на краю оврага. Гладила собачонку, доверчиво прильнувшую к моей ноге, и думала. Глеб прав - голову в песок не спрячешь. Охотники, наверняка, уже почувствовали, что я в городе. Так же, как я ощущаю их присутствие. Придет час, и мы столкнемся. Что тогда? Я ни разу не каратистка, оружия нет, да и пользоваться им не умею. Впрочем, уверена, что и в меня стрелять не будут. Им нужно вынуть из меня силу. Честно говоря, я, может, и сама с радостью переложила бы это бремя на чьи-то плечи, покрепче, чем мои, но странное упрямство твердило, что я должна сама пройти этот путь. И что? Меня, неопытную неумеху, поймают, скрутят, будут пытать - а потом? Конечно, я не справлюсь с такой армией, в лучшем случае погибну, в худшем стану бесчувственной куклой в руках злобных сектантов и колдунов. Мда, перспектива...
Бежать? Не поможет. Ловцы будут преследовать меня по пятам, а, получив такую мощную подпитку, как пресловутый киселеобразный монстр, устроят настоящий конец света. Хранителей уничтожат. Сомневающихся перетащат на свою сторону... Стоп! Что-то такое припоминается... Взорванные церкви, распятые попы, сожженные иконы... Это было уже, более того, я сама видела все эти события. Низенький толстячок, картаво выкрикивающий колдовские заклятия под видом бессмысленных призывов к борьбе... Трудно назвать его по имени. Мне - сегодняшней с детства внушали к нему уважение и слепое поклонение.
На лбу выступил холодный пот, несмотря на мороз, - признак того, что я снова влезла куда-то далеко. Жутко захотелось курить. Причем, крепкие папиросы. Даже руки задрожали.
Тогда тоже было холодно. Тонкая кожаная куртка не грела. Короткие темные волосы - крашеные басмой, - перехваченные красной косынкой, не прикрывали шею, за воротник падали колкие снежинки. Безликая, такая как все. Незаметная в толпе. Карман оттягивал тяжелый пистолет. Браунинг. Почему я выбрала оружие? Почему не ударила сама?.. Да, за ним стоял крепкий коренастый мужик с абсолютно черными глазами. Его руки едва заметно шевелились, под ногами застывших в немом восхищении людей стлался грязно-серый туман. Они его не видели. Так вот почему я не убила вождя. Я целилась не в него. Затем передала пистолет стоявшей рядом не5приметной женщине и внушила ей мысль о том, что она, не я, стреляла. Сама же развернулась и ушла, не стала дожидаться, пока очнется противник.
Как я умерла тогда?... Интересно... Но пока не помню. Может, позже.
Так это что же, моя работа - из жизни в жизнь подчищать тех, кто нарушает баланс? Причем не рядовых - с ними успешно справляются "подчиненные". Моя задача - иерархи. Верхушка пирамиды.
Это многое проясняет. Итак, нужно понять, где искать того, кто управляет всей этой когортой. Всего один. Один на один. Он и я. И в этот раз - никакого оружия.
Я сама - оружие. Страшное, смертоносное, и неотвратимое. Причем, не убиваю. Я могу вынуть душу. Могу встряхнуть ее и вытащить из глубин то, что убьет чище и вернее, чем пистолет. Совесть. Так просто и гениально. Пока есть душа, совесть поддерживает в ней баланс сил.
Если бы знать, что умею, и как это делается... И тогда, стоит мне встретить врага...
Неожиданно для самой себя я резко вскинула руки, будто отбивая мяч. Казалось, ничего не произошло, но на другой стороне оврага покачнулось и повалилось огромное дерево, безуспешно цепляясь корявыми ветвями за растущие рядом ели. Я повернула руки к себе, посмотрела на них, словно они не мои. Руки как руки - бугры, линии... Я сжала ладони в кулаки и вгляделась в невольную жертву моего эксперимента. Странно - мне показалось, дерево живое, его оголенные корни топорщились из земли, а само оно не было сломано, просто упало. Я воровато огляделась вокруг, снова взглянула на руки, развернула их, как тогда, но теперь потянула дерево к себе. Оно с громким скрипом поднялось, кряхтя и постанывая, вернулось на свое место. Я прижала его к земле легким пассом. Полюбовалась на свершенное чудо, осталась довольна. Ничто не выдавало недавнего падения. Даже ветки оказались целыми. Я еще раз оглянулась, махнула руками, с земли поднялось снежное облако, осело на ветвях. Потерла ладони, засунула руки в карманы и пошла к дому Алексея. Собака осталась сидеть у оврага и даже не обернулась мне вслед.
Я шла по переулку и испытывала неожиданное веселье. Я показала им, что овладеваю своей силой, учусь использовать ее. Душа пела от внутренней свободы. Я могу все! Даже летать! Почему-то в этом была совершенно уверена, и, единственное, почему не захотела сделать этого тотчас же - чтобы не светить район, где могу пробыть еще какое-то время. До вечера они меня не найдут. А дальше нужно снова уходить.
Алексей ждал меня у калитки. Он выспался, но был зол и подавлен.