Ловцы книг
Шрифт:
Одной рукой она хватает под локоть Артура, другой берёт с подоконника его куртку, миг, и нет никого.
– Я толковый, – вдруг раздаётся глас свыше. – Просто в тот раз забыл, как называется нужный мост.
Труп, который монтирует выставку, сидя на стремянке под потолком, всё это время пытался понять, что Наира о нём сказала, наконец вспомнил значения большинства слов и решил, что наверное надо обидеться. Хотя, конечно, не до того.
– Это я пыталась привлечь твоё внимание, – объясняет Наира. – Полчаса назад пришла, сижу тут нарядная, а ты до сих пор не заметил. Как умею, так и кокетничаю. Прости, дорогой.
– Ты гений, – говорит ему Дана. – Фотографии
– Это она! – почти беззвучно прошептал Тим Самуилу в затылок. Получилось неразборчиво, зато щекотно и горячо. Но Надя, хотя Тим шептался не с ней, почему-то всё прекрасно расслышала и сразу поняла, кто такая «она». Странная дама с коллекцией неопубликованных книг. Видимо – все остальные лица ей были уже знакомы – носатая коротко стриженная блондинка в белом спортивном костюме, которая стоит у плиты. Даже не столько стоит, сколько крутится, как небольшой, но опасный смерч.
– Марсиане! – обрадовался гостям Артур. – С Юпитера!
– Космические пираты! – подхватил Борджиа.
– Надеюсь, сегодня тоже без бластеров? – строго спросила Дана. – С бластерами нельзя!
И только Труп, уже спустившийся со стремянки на грешную землю, сказал им просто «Привет». Потому что всё сложно. Вроде удачно снимки повесил, хорошая композиция, но снизу не видно деталей, всё-таки лампы в баре – дерьмо. И куда теперь лепить остальные? На ту стену, где окна? Или наоборот? И грызёт беспокойство: вдруг отклеится этот подозрительный, купленный в супермаркете, потому что нормальные канцтовары закрыты, двусторонний скотч? И от смеси литовского с русским сейчас голова взорвётся. И ещё этот чёртов пирог. Так пахнет, злодей, хоть в обморок падай. Но почему-то до сих пор не готов.
Короче, Трупу сейчас не до шуток про космос, пиратов и бластеры. Он художник. У него подпольная выставка в тайном баре с отвратительным светом. Ему тяжело.
– Вот не зря я на вторую шарлотку тесто мешаю, – не оборачиваясь к вошедшим, сказала блондинка-смерч. – А все говорили: «Одной нам хватит!» Ни хрена не хватило бы. Пираты пришли! – и рассмеялась так торжествующе, словно только что победила дракона и написала неприличное слово на его чешуйчатом лбу.
– Это Юрате, – сообщила им Дана. – Она у нас – локальное божество. Или даже не особо локальное? Я не знаю. Жрица из меня так себе.
– Да нормальная жрица, – заверила её блондинка. – Жрёшь, как надо… в смысле, кушаешь хорошо. Всё, готово, уже вынимаю. Говори, куда ставить. Можно прямо на стол?
– Ставь, чего ему сделается. Он неубиваемый.
– Это он молодец. Всем пример… Значит так. За пирог чур не драться! Всем достанется. Но сначала пусть немного остынет. А я пока поставлю в духовку второй.
Шарлотка и правда была изумительная. Как дома, – думала Надя, доедая доставшийся ей кусок. – Точно, как дома. Как в детстве, в Грас-Кане, у бабушки Кити (конечно не Кити, но в потусторонней реальности даже те, кого молча, без слов вспоминаешь, получают новые имена).
– Сколько лет тебя знаю, а что ты пироги печь умеешь, даже вообразить не могла, – сказала Дана Юрате, которая отодвинула в сторону Трупа и теперь развешивала его фотографии над стойкой, прямо с куском в зубах.
– И такие крутые! – вставил Артур.
Остальные были с ним совершенно согласны. Общее восторженное мычание слилось в одобрительный гул.
– Так я и не умею, – пожала плечами Юрате и легонько пихнула Трупа: – Ещё липучку
– Себя замешать твоими руками! Чокнуться с тобой можно! – вздохнул Три Шакала. – А эта великолепная вторая возможность ещё себя не допекла?
– Допечёт минут через десять. Совсем немножко осталось нам потерпеть, – улыбнулась Юрате. – Данка! У тебя есть уникальный шанс угостить меня кофе из этой вашей ужасной машинки и увидеть, как я его, не поморщившись, пью.
– Можно не из машинки, – сказал ей Артур. – Мне родители френч-пресс подарили. Здоровенный, литровый. Я как раз вчера сообразил, что в «Крепости» он нужнее. И сюда приволок. И в Taste Map [19] зашёл по дороге, купил какую-то супер-мега-элитную Эфиопию под названием… так, сейчас покажу тебе пачку, выговорить это я не могу.
19
Отличная сеть (из четырёх на сегодняшний день) кофеен и лучшие обжарщики в Вильнюсе, как ни крути.
– Ещё и кофе купил нормальный? – недоверчиво спросила Юрате. – А ну покажи. Иргачиф, ну надо же. Вообще зашибись.
– Его даже смололи правильно, под френч-пресс, – заметил Артур. – Учти, если тебе и сейчас не понравится, я сделаю харакири. То есть, буду грозиться, что сделаю, размахивая хлебным ножом. Но конечно позволю присутствующим меня отговорить.
– Ещё чего не хватало! – возмутилась Дана. – У нас тут не хипстерская кофеенка, чтобы убивать себя из-за неудачного кофе. Из-за тёплой водки и дешёвого рома – ещё туда-сюда.
– Даже из-за виски с диетической колой не буду. Мне что-то, знаешь, чем дальше, тем больше нравится жить.
– Так, фотографии я развесила, – сказала Юрате, один за другим разгибая пальцы сжатого кулака. – Пироги испекла, поделила, себя не обидела, кофе выпила, Артура до харакири не довела. Что-то ещё оставалось важное… А! – она повернулась к Наде и Самуилу, всё это время следившим за ней, как меломаны за оперной примадонной, которая пока просто ходит по сцене, но ясно же, что вот-вот запоёт.
– Ещё подружиться с вами, – сказала она. – Так крепко, словно мы целую вечность знакомы. Ну это как раз не проблема. Тимку я уже давно знаю. Это же он вас сюда привёл?
– Я! – подтвердил Тим с вершины стремянки, на которую залез вроде бы просто так, потому что ему интересно, как выглядит «Крепость», если смотреть на неё с потолка, а на самом деле, в надежде договориться с лампами, чтобы они светили, как надо художнику. И теперь прикидывал, как правильно сформулировать. И пытался понять, хватит ли сил. И что именно ему пригрозит оторвать Самуил, если, не дай бог, догадается; впрочем, это как раз неважно, – утешал себя Тим. – Он же не взаправду, а на здешнем языке пригрозит.