Ловец ласточек
Шрифт:
— Остановимся здесь, — сказала Мария. Прислонившись к ближайшему стволу, она дала нам время привыкнуть к окружению. — Вам ведь ещё не доводилось видеть, во что магия превращает живую материю? На самом деле, нечто подобное тому, что стало с этим лесом, практически не происходит. А если происходит, то в большинстве случаев это последствия именно дикой магии. Точно неизвестно, какими свойствами, кроме огромной разрушительной силы, она обладает. Её сложно изучать, а ещё говорят, будто бы каждый раз, когда дикая магия появляется, у неё обнаруживают новые особенности. Удивительно, что она превращает всё
Мария протянула руку и сорвала с ветки пучок багряных иголок, но они сразу же раскрошились в её ладони. Из интереса я повторила за ней: кристаллы оказались лёгкими и холодными, точно льдинки, и трескались от малейшего прикосновения. Причудливая игра света на их гранях завораживала.
— Кстати, — Мария просеяла красную пыль сквозь пальцы, — эта жидкость у нас под ногами — остатки дикой магии. Надеюсь, вы понимаете, что трогать её не стоит.
Кир, уже присевший на корточки и потянувший руку к земле, услышав эти слова, дёрнулся и отпрянул. Но слишком резко. Качнувшись, он не удержал равновесие.
Магия всплеснула под его ладонью. Кир вскрикнул. Вскочил, шагнул назад, и Петер подхватил его, испугавшись, что он снова упадёт.
— Проклятье, — буркнула Мария. Быстро и уверенно, словно делала такое каждый день, она выудила из-за пазухи платок и стёрла с ладони Кира остатки магии. Его всего трясло.
— Мария, что происходит? — лепетал Петер, трясясь почти так же сильно. — Рука… С рукой всё в порядке?
— Неужели непонятно, что дикая магия очень опасна? Каким идиотом нужно быть… Чёрт!
Мария взяла Кира за подбородок, всмотрелась в его глаза. Он едва ли реагировал, только тяжело дышал.
— Но ведь, — подала голос я, — Кир постоянно контактирует с чистой магией. Наверное, он просто не подумал…
— Ты права. Это полностью моя ошибка, — сказала Мария с привычной холодностью. — Возвращаемся. Сейчас же.
Когда мы выбрались из леса и посадили Кира в машину, он немного пришёл в себя. Взгляд его стал ясным, но дышалось ему всё ещё с трудом. Магия не оставила никаких следов на его ладони, и я терялась в догадках, что же произошло. Наверняка, Мария знала ответ. Она дала Киру бутылку воды, но руки его так дрожали, что он не мог сделать и глотка. Я подумала, что ему была нужна поддержка Петера, но тот отошёл от машины подальше и закурил. Конечно, он перенервничал. Я и сама едва находила в себе силы, чтобы не рухнуть на асфальт.
Только Мария сохраняла хладнокровие. Хотя мне и казалось, что причиной её спокойствия скорее была усталость, какую я никогда прежде не замечала. Тяжёлая, словно копившаяся многие годы. Очень давняя усталость.
— Мария, — хрипло произнёс Кир, после того как она помогла ему с бутылкой, — что всё это значит? Что это было? — Он посмотрел на свою ладонь, будто хотел найти в ней ответы, а потом поднял влажные, полные боли глаза. — Почему?.. Как такое вообще…
Он захлебнулся. Зажал рот рукой, словно пытаясь остановить льющиеся наружу чувства. Мария подошла ближе, притянула его голову к своей груди и гладила по волосам, пока Кир не перестал дрожать.
— Франтишка была бы сейчас очень кстати, — тихо сказала она.
А если бы Франтишки не было вовсе? Она так часто помогала успокоить
— Поедем?
Синие глаза Марии смотрели на меня, но как будто не видели. Моргнув несколько раз, она смахнула со лба чёлку и коснулась мочки уха. Петер уже садился в машину.
— Д-да, — рассеянно отозвалась я и тоже поспешила внутрь.
Мы разместились и пристегнули ремни, но Мария, положив руки на руль, сидела неподвижно и не собиралась заводить двигатель.
— Простите меня, — наконец сказала она с искренним сожалением, пусть и едва слышимым. — Мне следовало предупредить вас заранее и лучше позаботиться о вашей безопасности. С моей стороны глупо было полагать, что подобное мероприятие пройдёт гладко. То, что мне позволили провести вас на закрытую территорию, не значило, что это стоило делать. Я не достойна должности руководителя, которую занимаю. Если вы потребуете компенсацию или захотите уйти из агентства, я не стану возражать…
— Хватит уже, — глухо сказал Кир. — Ты сама себя слышишь? Говоришь так, будто кто-то умер. Я вообще-то не меньше твоего виноват в случившемся, и даже не начинай про ответственность и прочее. Вечно ты по-деловому… — Он зажмурился и потёр лоб. — Прекращай себя корить, и поехали. У меня от этого места голова трещит.
Я была удивлена, даже восхищена тем, что именно Кир высказал наши общие мысли. Поначалу я едва не остановила его словами, что он не обязан этого говорить. Но быстро поняла, насколько сильнее действовало на Марию сказанное его устами. Кто, если не Кир, должен был осадить её?
Петер встревоженно переводил взгляд с одного лица на другое. Глотал ртом воздух, но не решался нарушить молчание. Мария так ничего и не ответила. Словно статуя, она не моргая смотрела прямо перед собой. А потом, вернувшись к жизни, как ни в чём не бывало завела машину.
— Я развезу вас по домам.
Тучи сгущались к дождю. Долго. После всего случившегося хотелось, чтобы поскорее полило. Чтобы капли прибили к земле пыль, которая оседала на горле при каждом вдохе. Только пыль эта была эфемерной, и поднялась она в салоне, за закрытыми окнами, куда бы ни за что не проник дождь. Я закрыла глаза и представила, как холодная вода капает на моё лицо и стекает за шиворот, как мокрые волосы прилипают к шее. Немного, но мне полегчало.
Может быть, чтобы успокоить нас, а может, саму себя, Мария свернула с шоссе на объездную дорогу. Слабое укачивание снимало тяжесть с груди, ещё сохранившие зелень пейзажи отвлекали от неприятных мыслей. Мы ехали вдоль реки, которая через пару десятков километров должна была вместе с нами пересечь черту города.
Вдалеке замаячил знакомый силуэт. Я напрягла зрение, и сердце моё забилось чаще. Сама того не осознав, я вцепилась в рукав Марии.
— Останови.
— Марта, мне неудобно вести так…