Ловец ласточек
Шрифт:
— Останови машину, пожалуйста!
Меня бросило вперёд. Мария вздрогнула, словно не ожидала, что так резко нажмёт на тормоз. Автомобиль ещё ехал, но достаточно медленно, чтобы я решилась открыть дверь и выпрыгнуть наружу.
— Марта!
Я побежала. Слух отключился, тело двигалось по собственной воле. Поле зрения критически сузилось, оставив в фокусе лишь неказистую, высившуюся над землёй конструкцию.
Смотровая вышка. Точно такая, какой я её помнила. Квадратная крыша, лестница в три пролёта. Почему до неё было так далеко? С каждым шагом взгляд всё больше мутнел, а под рёбрами всё сильнее болело. Я подумала: успею ли добежать
Тогда мне казалось, что от этой вышки зависит моя жизнь.
Нога скользнула по мокрой траве. Земля накренилась и понеслась мне навстречу. На мгновение всё исчезло, словно бы меня вытолкнуло из тела в густую, непроницаемую черноту. Но сознание тут же вернулось.
Сначала я почувствовала холод. Потом — ломоту в груди. С трудом я повернулась на бок и попыталась подняться, но дрожащие ноги не слушались. Хотелось закричать на них от злости, но и голос предал меня. Запрокинула голову: до вышки оставались считанные шаги.
— Марта!
Меня подхватили под мышки и дёрнули вверх. Потащили куда-то — я видела лишь, как мои ноги волочатся по земле — и тут же опустили. К своему изумлению, я обнаружила, что сижу на деревянной ступеньке.
— Марта, что на тебя нашло? — Передо мной возникло лицо Марии, размытое, смазанное в бледное пятно. Голос же был спокойным и мягким; долго не затихая, словно струна, он возвращал ясность сознания. — Это совсем на тебя не похоже. Ты нас перепугала.
Кто-то сжал мою ладонь. Я обернулась и встретилась взглядом с Петером. Он ничего не сказал, но смотрел так, как будто боялся, что, если отпустит мою руку, я исчезну.
— Что так взволновало тебя в этой вышке? — спросила Мария. — Почему ты так отчаянно бежала к ней?
Странно, но от кипевшего во мне волнения не осталось ни следа. Стоило только оказаться под крышей вышки, как внутри разлилась безмятежность. Не давая себе отчёта, я улыбнулась:
— Мы можем подняться наверх?
Пусть ноги ослабли, преодолевать ступеньку за ступенькой было легко, словно бы меня тянули невидимые тросы. На площадку задувал ветер. Он пах по-летнему, дождём и сырой землёй. Я хотела подойти к перилам, чтобы подставить ему лицо, но Петер крепко держал меня за локоть.
— Не надо. На краю небезопасно.
— Но площадка огорожена.
— Вышка выглядит старой, — сказала Мария, — и перила не внушают доверия.
— И мы всё равно поднялись сюда, — заметила я. — Почему, если это опасно?
— Потому что это важно для тебя. Или я неправа?
Получив в ответ моё молчание, Мария покачала головой и повернулась к лестнице.
— Подожду вас внизу. Не задерживайтесь.
Скрип ступенек затерялся в шелесте ветра. Я поёжилась, и Петер неуверенно приобнял меня за плечи. Хоть мы и были на вышке одни, я чувствовала присутствие ещё кого-то. Или, скорее, пробуждённые воспоминания дорисовали его образ, намертво привязанный к этому месту. Тау. Настолько расплывчат он был в моей памяти, что казался нереальным. Однако мои чувства к нему, пусть и такие же расплывчатые, были настоящими.
— Знаешь, я уже видела эту вышку раньше. В нашем мире.
Петер вдруг до боли сжал моё плечо. Я вздрогнула, и он испуганно отдёрнул руку.
— В чём дело?
— Ни в чём. — Он отвёл глаза. Выдохнул, запустил пальцы в волосы. — По правде сказать, я понимаю. Отчасти. Та железная дорога в лесу, я тоже видел её раньше. Жаль, чувства с ней связаны совсем не приятные.
Я
— Нам пора.
Вышка не отпускала меня. Под ногами хлюпала сырая земля, по лобовому стеклу скатывались дождевые капли — я стояла на деревянной площадке и вдыхала влажный воздух. За окном перелески сменялись то голыми полями, то домами и заборами посёлков — прохладный ветер задувал под квадратную крышу и ласкал мои щёки. Фонарные столбы, светофоры и сигнальные огни машин, Мария открыла передо мной дверь подъезда — кто-то ещё был на вышке, совсем рядом, но прятался в тени. Или он и был тенью? Образ Тау размылся, стёрся, и лишь улыбающиеся блестящие глаза смотрели на меня сквозь белёсую дымку. Что же они разглядели во мне, скрытой этой промозглой мглой?
— Марта, боже мой, что случилось?
Встревоженный голос Юлиана — и глаза закрылись, исчезли, а вместе с ними исчезла и вышка, наконец отпуская меня. В гостиной клубился холодный сумрак. Казалось, только что Мария помогала мне отпереть дверь квартиры, и вот уже за окном стемнело. Я так и просидела на диване до самого вечера, не двигаясь и ничего не видя перед собой. Но Юлиан вернулся с работы, проступил в тумане моего полусна, ошеломляюще настоящий. Его взволнованный взгляд пробегал по мне вверх и вниз, а пальцы, такие тёплые, осыпали трепетными прикосновениями мои волосы, лицо, руки. Если бы только я могла хоть что-то ответить ему.
Так и не связав даже пары слов, опустошённая и измученная, я уснула в его объятиях.
Утро встретило меня запиской на кухонном столе: «Звонила Мария, сегодня в агентстве выходной. Хорошенько отдохни». Образцовый почерк Юлиана, ровные строчки и выверенные промежутки между словами. Строгий, но завораживающий. Довольно долго я просто рассматривала его, не вникая в смысл написанного.
Новость о выходном не вызвала у меня никаких эмоций. Впрочем, мне нужно было время прийти в себя. Всё вокруг казалось реальным лишь наполовину, и воспоминания больше походили на выдумки, очень давние фантазии, которые прокручиваешь в голове так часто, что начинаешь в них верить. Знакомое чувство подвешенности. Словно я застряла между двумя мирами. Какой из них настоящий? Какой из них мой?
Память всё усложняла. Даже будь я уверена в своих желаниях, я бы не решилась что-либо предпринять: кто знает, что таит в себе моё прошлое. Хорошо, что оно не обрушилось на меня разом в один момент. Но долгое ожидание изнуряло.
Точно парализованная, я сидела на холодном полу, спиной к стене, и смотрела в потолочное окошко. Всё впустую. Меня выбросило туда же, откуда я начинала. Пусть прошёл не один месяц, пусть я многое узнала и вспомнила, изменилось ли хоть что-нибудь? То же квадратное окно в потолке, но ни единого лучика света не пробивалось через серые тучи. Те же тяжёлые чувства, но с другим оттенком. Это замкнулся круг или начался новый виток спирали? Хотелось верить в последнее. Только не получалось.