Ловец Мечей
Шрифт:
– Но зато это лучшие в мире квадратные мили, – примирительно произнес Кел, и Майеш улыбнулся.
Конор продемонстрировал Келу портрет молодой женщины с бледным лицом, черными волосами и напряженным, пристальным взглядом; на голове у нее красовалась золотая диадема с рубиновым фениксом. Эльсабет Белмани.
Кел нахмурился.
– По-моему, я недавно где-то слышал это имя…
Конор щелкнул пальцами.
– Точно. Какой-то скандал. Дом Белмани не пользуется популярностью у народа Малгаси; мне кажется, нам не стоит связывать свое имя с правителями, которых ненавидят подданные.
Кел ногтем содрал немного черной краски
Конора всегда удивлял его интерес к подобным вещам. Но Кел мечтал посетить самые далекие уголки мира. Из окна их комнаты в Маривенте ему была видна гавань и большие корабли, возвращавшиеся из Сайана и Тапробаны, из Кутани и Ниеншанца. Однажды, говорил он себе. Однажды он взойдет на борт одного из этих парусников и поплывет по темно-синим волнам. Он надеялся на то, что Конор будет с ним, хотя пока обещание принца насчет путешествий по миру так и оставалось обещанием. Кел понимал, что Конор в этом не виноват; Дом Аврелианов, в отличие от других королевских семейств, предпочитал удерживать наследника в столице.
– Ах так, очень хорошо, – резко произнес Майеш.
Он редко демонстрировал раздражение, и Кел посмотрел на него не без удивления.
Советник вытащил из своей папки новый листок.
– Если Малгаси вам не по вкусу, предлагаю вашему вниманию принца Флориса из Гелштадта. Молодой, красивый, в один прекрасный день возглавит крупнейшую финансовую империю мира.
В целом Конор предпочитал женщин, но это отнюдь не было правилом. Если бы Конор заключил брак с мужчиной, советники короля выбрали бы какую-нибудь женщину хорошего происхождения в качестве Госпожи Матери; она выносила бы ребенка Конора, ухаживала бы за младенцем, а потом отдала бы его двум королям на воспитание. Такая семья была у дедов Конора, принца Кастеллана и лорда Ганзы. Это считалось обычным явлением в Данморе. Браки между двумя королевами заключались реже, но такое тоже случалось.
– Финансовая империя? – Конор протянул руку. – Дайте взглянуть.
Кел заглянул через плечо принца. На картинке, прислонившись к стволу ольхи, стоял юноша. Миловидный, со светлыми как лен волосами и голубыми глазами уроженца Гелштадта – крошечной страны с весьма гибким финансовым законодательством, которое сделало ее одной из богатейших в Данморе.
Конор поднял голову.
– Что думаешь, Кел?
Атмосфера в карете едва заметно изменилась. Кел, который последние десять лет учился улавливать тонкости общения между высокопоставленными лицами, почувствовал это. Он был Ловцом Мечей, телохранителем принца. А советы принцу давали его советники. Ему следовало знать свое место. Он был никем, по крайней мере, в глазах Джоливета и Майеша. (Возможно, это был единственный пункт, по которому старики сходились во мнении.)
Кел поразмыслил
– Я думаю, – сказал Кел, – здесь одно из двух. Либо кто-то изобразил на картине очень маленькое дерево, либо Флорис из Гелштадта – великан.
– Согласен, – кивнул Конор. – Не очень хочется смотреть на своего супруга снизу вверх. Какой у него рост, Майеш?
Майеш вздохнул.
– Семь футов [3] .
Конор содрогнулся.
– Майеш, вы надо мной издеваетесь? Непопулярная принцесса, гигант и рыжая? По-вашему, это смешно? Вы отняли у меня несколько лет жизни. Это похоже на государственную измену.
Майеш вытащил новый листок.
– Принцесса Анжелика из Кутани.
Конор вытянул шею. Наконец-то он заинтересовался невестой, и Кел его понимал. С портрета на них смотрела темнокожая девушка с пышными черными волосами и сияющими янтарными глазами. Вместо короны ее голову украшала шапочка из золотой сетки, усыпанная алмазами в виде звездочек, на запястьях блестели золотые браслеты. Она была ослепительна.
3
Один фут (брит. и амер. ед. изм. длины) равен 30,48 см. Семь футов – 2,13 м. – Прим. ред.
– Кутани? – с сомнением переспросил Джоливет. – Вы не забыли насчет приданого? Вы считаете, что Кастеллан сможет себе это позволить?
Островное королевство Кутани было центром торговли пряностями. Кардамон, перец, шафран, гвоздика – все это выращивалось или продавалось именно там, и королевская семья купалась в золоте. По словам Джосса Фальконета, семья которого владела хартией на торговлю пряностями, в воздухе над островом висел аромат кардамона, а над пляжами с чистейшим белым песком покачивались экзотические пальмы.
– Вы совершенно правы, – заметил Майеш, убирая портрет. – Скорее всего, не сможет.
Глаза Конора вспыхнули.
– Мы достаточно богаты, – отрезал он. – Отдайте мне это.
Они свернули с проспекта Рута Магна на узкую улицу, которая вела к центральной площади города, окруженной четырьмя старейшими зданиями в Кастеллане. Все сооружения были облицованы белым мрамором с прожилками из кварца, который блестел на солнце; у всех были широкие ступени, могучие колонны и портики в стиле давно исчезнувшей Империи Каллата.
Площадь Валериана прежде называлась Квадра Магна и являлась центральным узлом портового города Империи. С каждой из четырех сторон света было возведено массивное здание. С северной стороны находилась тюрьма Талли. Охранявшие ее мраморные львы разинули зубастые пасти, словно собираясь сцапать преступников. С западной стороны площади находился Дворец Собраний, или Конвокат, с южной – Юстиция, Дворец Правосудия. Восточную сторону площади занимала Порта Ауреа, триумфальная арка, воздвигнутая Валерианом, первым королем независимого Кастеллана; горожане с любовью называли ее «Вратами в Никуда».