Ловец Мечей
Шрифт:
«Которого я запретила тебе есть», – мысленно добавила Лин.
– Лин всего лишь стремится обрести мудрость, которая поможет ей исцелять больных и облегчать их страдания, – продолжала Мариам. – Я уверена, вы ничего не имеете против этого.
Лафонт закряхтел.
– Я знаю вот что. Даже ваши соплеменники считают, что медицина не женское занятие, – обратился он к Лин. – Я знаю, что нельзя позволять вам копаться в книгах и незаконно приобретать знания, не предназначенные для таких, как вы. – Он перегнулся через прилавок. – Возитесь лучше со своими амулетами и волшебными побрякушками. Вам что, мало мудрости, ашкары?
В эту
Но не только одежда и символ выделяли ее из толпы. Это было у нее в крови, в ее манере разговаривать и двигаться; это было нечто неуловимое, невидимое, и иногда ей казалось, что оно окутывает ее, липнет к ней, как туман. При виде Лин любому сразу становилось ясно, что она – женщина из народа ашкаров, чужая. Даже иностранные моряки, толпившиеся в порту, не считались в Кастеллане чужими. У приезжих были четкие роли и место в мире. У ашкаров – не было.
«Вам что, мало мудрости, ашкары?» Все граждане Кастеллана в той или иной степени испытывали враждебность к ним. Раскол уничтожил всю магию в этом мире, «стер» ее. Всю, кроме слабых заклинаний и талисманов, несущих в себе гематри [4] , древнюю магию народа ашкаров. Поэтому народ Лин так ненавидели – и одновременно завидовали ему. Поэтому для них существовали особые законы. Поэтому им запрещалось после захода солнца покидать Солт – квартал, окруженный высокими стенами, где они обязаны были селиться. Как будто по ночам они совершали какие-то злодеяния.
4
Гематри – от гематрия: толкование слова или группы слов по числовому значению составляющих их букв. «Гематрией слова» называется сумма числовых значений входящих в него букв. У слов с одинаковой гематрией предполагается символическая (скрытая) смысловая связь.
Лафонт снова покачал головой и отвернулся.
– Эти книги не предназначены для того, чтобы их читали такие, как вы, и на то есть причины. Если захотите приобрести что-то другое, приходите. Мои двери открыты.
Перед глазами у Лин возникла пелена. Она сделала глубокий вдох, стиснула маленькие руки в кулаки…
И очнулась на тротуаре перед витриной книжного магазина. Мариам держала ее под руку.
– Мариам, что?..
– Ты его чуть не ударила, – задыхаясь, произнесла Мариам.
Они остановились между лавкой с писчебумажными принадлежностями и домом, где сдавали внаем комнаты для студентов.
– А тогда он вызвал бы Бдительных, и тебя бы оштрафовали. В лучшем случае. Ты же знаешь, как они к нам относятся.
Лин понимала, что Мариам права. И все-таки…
– Поверить не могу! – возмущалась она. – Этот фанатик, выродок! Он не возражал против моих знаний, когда просил лечить его бесплатно, а? А теперь, пожалуйста: «Убери свои грязные лапы от наших книг». Как будто знания принадлежит только его народу…
– Лин! – шепотом перебила ее Мариам. – На нас люди смотрят.
Лин огляделась. На противоположной стороне улицы находилась
«А что, если попросить кого-нибудь из них купить мне эту книгу?» – подумала Лин. Но нет, ничего не выйдет. Мальбушим [5] с подозрением относились к ашкарам, и даже дон Лафонт сразу поймет, в чем дело. Она взглянула на студента в упор, не улыбаясь. Он приложил руку к груди, как будто говоря, что она разбила ему сердце, и вернулся к своим товарищам.
– Надо возвращаться домой, – с некоторым беспокойством произнесла Мариам. – Через час-другой город превратится в сумасшедший дом.
5
Malbesh (множественное число – malbushim) – в переводе с иврита «одежда».
Мариам была права. Сегодня праздновали независимость Кастеллана, в центре произносили речи, играла музыка, парады продолжались до поздней ночи. Утром в этот день люди посещали храмы, чтобы вознести молитвы, а к вечеру слуги из дворца начинали раздавать горожанам бесплатный эль, и начиналось разнузданное веселье. По закону ашкары должны были попасть за стены своего квартала до наступления темноты; Лин понимала, что, если они не успеют вовремя добраться до Солта, у них возникнут большие проблемы.
– Ты права. – Лин вздохнула. – Лучше не пойдем по Великому Пути. Через толпу нам не пробраться. Пойдем в обход, через площадь Валериана.
Мариам улыбнулась. У нее еще оставались ямочки на щеках, хотя она так ужасно похудела, что даже перешитое платье висело на ней мешком.
– Веди.
Лин взяла Мариам за руку. Ей показалось, что она держит пучок веточек. Мысленно проклиная Лафонта, она повела подругу по крутым, вымощенным булыжником улочкам Студенческого квартала, старейшей части города. В центре лабиринта улиц, названных в честь философов и ученых Империи, возвышался величественный купол университета, окруженный колоннадой. Здание Академии, выстроенное из пепельно-серого гранита, словно парило, будто грозовая туча, над двускатными крышами домов с меблированными комнатами и магазинов, в которых толклись студенты и преподаватели.
По будням студенты в выцветшей черной форме сновали по улицам, закинув за спину кожаные сумки с книгами. Были времена, когда Лин размышляла о том, каково это – учиться в Академии, но двери университета были закрыты для ашкаров, и она заставила себя забыть об этих мечтах.
Но Студенческий квартал по-прежнему манил ее. В витринах лавок были разложены товары для студентов: бумага и перья, чернила, измерительные инструменты, дешевые продукты, вино. Лин представлялось, что старинные дома здесь наклоняются друг к другу, шепотом обмениваются секретами. Она воображала себе жизнь в меблированных комнатах, среди других студентов: вот она читает до поздней ночи при свете сальной свечи, за шатающимся столом, покрытым чернильными пятнами. Из узкого окна с частым переплетом открывается вид на Холм Поэтов и Большую библиотеку. Вот она спешит на утреннюю лекцию с фонарем в руке, а рядом с ней идут товарищи, которые, как и она, жаждут знаний…