Ловец тумана
Шрифт:
Порой попадался участок, не затронутый разрушениями. И контраст был особенно пугающим.
Вот детская площадка. Посреди нее поскрипывают на ветру совершенно целые качели.
Вот дом, у которого начисто срезана половина, но в той части, что уцелела – можно наблюдать будто специально выставленные для обозрения ячейки квартир – заплесневелые ковры и скатерти на столах, фотографические портреты и картины на стенах, полки с книгами, вазы с засохшими цветами.
По руинам во множестве шныряли крысы. Порой замирали, подняв передние лапки, рыжими столбиками, моргали на незваных гостей
Шедди, горячая голова, завидев особенно наглую и откормленную бестию, уже вскинул было свой боевой посох, но Северин мягко отвел его руку – к чему зря шуметь? Лучше сами присмотримся…
Улица упиралась в то, что некогда было городским парком. Об этом напоминали статуи атлетически сложенных юношей и девушек, частью разбитые, частью затянутые мхом, но по-прежнему крепко сжимающие свои гипсовые весла и волейбольные мячи.
Северин и его спутники миновали заваленную палой листвой и мусором чашу фонтана, из которой победно прорастало молодое деревце. Затем обширный пруд. Вода в нем была мутной, на поверхности то и дело появлялись пузырьки, намекавшие на то, что в недрах его происходит какая-то жизнь, приобщаться к тайнам которой совершенно не хотелось.
За прудом оказалась широкая полоса свежераспаханной земли.
На другой ее стороне стоял закопченный танк со свернутой набок башней. А за ним виднелись бетонные надолбы, перемежаемые густыми переплетениями колючей проволоки и ржавыми «ежами». За ними было подобие тропы, а дальше высилась глухая стена, расписанная красочными абстрактными граффити.
– Цивилизация, – сказал Циролис с благоговением.
– Я-то уж подумал, – оживился Мартуз, – что они тут вовсе повымерли. Видали, во что город превратился? А домищи-то какие?! Я думал, выше, чем в Хмарьевске, нигде не строят… С кем же они тут повоевали так, а?
– С самим мирозданием, – ответил Северин.
Впереди, за полем, произошло движение. Из-за танка сначала показался внушительных размеров хряк. Выглядел он как самый обычный хряк, какие валяются порой в луже прямо посреди хмарьевских пригородных улочек. Только шкура у него была совершенно белой и сплошь усеяна мелкими черными пятнышками, как у собаки-далматинца.
За хряком шел, лениво погоняя его хворостиной, взъерошенный мальчуган в грубой рубахе, босой, в закатанных до колена штанах.
Северин сделал несколько шагов навстречу, подняв растопыренную пятерню в миролюбивом и в то же время предупредительном жесте.
Мальчик вскинул голову, пробежался по Северину и его спутникам быстрым взглядом маленьких темных глаз. Не выказывая ни малейшего удивления или страха, шмыгнул носом, утерся рукавом.
«Что там положено говорить при встрече с представителями чуждых цивилизаций?»
– Эй, малыш, – безуспешно изображая улыбку, позвал Северин. – Привет!
– И вам привет, – мальчуган продемонстрировал в ответ щербатую улыбку.
– Ты меня понимаешь?!
Мальчик посмотрел на Северина как на умалишенного.
Северин переглянулся с Циролисом. Тот, поиграв кустистыми седыми бровями, выступил вперед:
– Не бойся, мы пришли с миром.
– Ясно с миром, коли волхвы, – мальчик кивком
– А что это за город? – не удержался Северин.
Мальчик насмешливо крякнул.
– Известно, что за город… Лихобора. Столица Мещерской Федерации.
Он помолчал немного, как бы раздумывая, и добавил:
– Только какой же это город, одно название осталось…
– Стало быть, найдется у вас, где усталым путникам разместиться и перекусить?
– А то ж. Только вы с места не сходили бы до поры. Щаз старших позову, встретят чин-чинарем.
– А что так? – насторожился Северин. – С незнакомцами разговаривать запрещают?
– Да мне-то чего, – оскалился мальчик. – Это вы… Лучше бы вам не двигаться, все же.
– Отчего же?
– Стоите вы, дяденька волхв, прямехонько на минном поле, вот чего.
4
Аборигены встретили Северина и его спутников более, чем радушно. Им были рады.
Разъяснилась причина этой радости довольно быстро – их приняли за волхвов, чародеев и искателей приключений, которые бродят со своими посохами от поселка к поселку по выжженным разрушительными магическими всплесками землям, нигде особо не задерживаясь. Выполняют всяческие опасные поручения, в которых мало толку от обычного оружия, а в обмен на это получают обильный ужин, ночлег и припасов в дорогу – как раз, чтоб добраться до следующего поселка.
Волхвы в поселение на руинах бывшей мещерской столицы не захаживали уже год как. Места эти пользовались дурной славой – отсюда начинаются Моровые Плеши, а уж их-то сторонится любой, кто в здравом уме и жизнью своей дорожит.
Когда местные узнали о том, что именно туда и собираются Северин с товарищами, удивленно вскинули брови. И попросили плату вперед.
С белым пухом – семенами ядодрева, которые в этом году особенно досаждали посевам, Северин с Шедди справились без особых проблем. С некоторым даже удовольствием вытравили на грядках аборигенов всю эту бело-клочковатую поросль, будто вымещая за все те мучения, что пришлось в свое время терпеть от навязчивого белого пуха в степях.
А вот с адоленями пришлось повозиться.
Вышли еще затемно. Последовали по указанному старостой маршруту. Все семеро – даже Циролис и Жанна.
Старичок, как ни уговаривал его Северин переждать вылазку в поселке, настоял на своем – не может, мол, пропустить такое, хочет видеть все своими глазами и запечатлеть в походном дневнике. Для истории.
Что до Жанны – ей, кажется, было все равно, куда и с кем идти. Но навыки в боевой магии, приобретенные ей под началом Гелены и Мурина-Альбинского, могли сослужить хорошую службу. С тем, что она умеет, Северин успел познакомиться на личном опыте. Отголоски хаоситских заклятий, которыми она ударила по нему в Костяном корабле, порой давали знать о себе точечными уколами острой боли по всему телу. Не то чтобы часто. Но и забыть о том эпизоде в их отношениях никак не удавалось.